за меня. А я ему еще раз рожу расцарапаю. Как ты думаешь, одноглазым он будет выглядеть еще мужественней?

– Просто устала, – прошептала василиса, лежа на подушках. После морока всегда наступала такая слабость, от которого прогибались ноги, по коже бегали мурашки, а голова гудела и раскалывалась.

– Эй! – послышался голос из темноты. – Кажись, отманил! Сейчас они в погреб ломятся! Я его изнутри запер! А вы мотайте отседова! По – добру, по –здорову!

– Домовой? – спросила василиса, видя, как горят из темноты глаза, которые тут же погасли.

Значит, это был домовой. Ну и дела!

– Надо к князю! – выдохнула василиса.

– Темную устраивать? – спросил филин, видя, как она встает и берет в руки посох.

– Поговорить хочу. С глазу на глаз, – заметила василиса, проверяя посох.

– Ээээ, девк, ты бы не ходила, – снова послышался скрипучий голос домового. – Там такое дело… Выведал я, кой-че… Колечко у тебя не простое. Его прошлая василиса носила! Он ей его жаловал! А теперь ты…

– Ничего не понимаю, – помотала головой василиса, глядя на кольцо. – То, что носила, я сразу почуяла. Каждая вещь следы хранит. А почто ему василисы?

– Кажется, я понял! – усмехнулся филин. Он слетел с плеча василисы, ударился об землю и обернулся… опричником. Никогда раньше он такого не делал.

– Значит, ты в человека оборачиваться можешь? – удивилась василиса, видя перед собой плечистого бородатого опричиника.

– Я и вышивать умею, крестиком! – усмехнулся детина, беря василису за плечо. – Пошли к князю. Узнаем, чего он там хочет! Да поживее!

Василиса послушно направилась в коридор.

– Так ты оборотень, – заметила она, присматриваясь к руке. – Кто же ты, филин?

– Много будешь знать – скоро запаришься, – усмехнулся филин, ведя себя так, словно он всю жизнь водил девушек на свидание к князю.

Двери в княжеские покои выглядели нарядно. Их украшали диковинные птицы да вязь из веток и листьев. Василиса тут же остановилась перед ними.

– Боязно мне, – созналась она, глядя на филина.

– А ты не боись, – усмехнулся филин. – Я с тобой буду.

– И как я тебя признаю? – спросила василиса, упираясь.

– Признаешь, признаешь! Ты князя на чисту воду выведи! – послышался голос филин, а он толкнул двери.

– Вот! Поймали! Сбежать хотела! – рявкнул он так, словно всю жизнь служил опричником.

Возле резного окна стоял князь. На нем была рубаха, подчеркивающая сильные руки, золотой княжеский знак, отчеканенный искусными мастерами, штаны и сапоги с вышивкой.

Он стоял в профиль, глядя куда-то в окно. Там, в синеве небес виднелась луна, идущая на убыль.

Покрытая мрачными сизыми тучами, луна, словно плыла по небу, заглядывая серебристым светом в княжеские покои. Вся мебель здесь была добротная, резная. Причудливые узоры переплетались на сундуках, скамейках и даже на четырех столбах, державших ткань над огромным княжеским ложем.

– Изловил гадину! – рявкнул филин, а сам шепнул на ухо: «Бойся!».

Как правильно бояться василиса не знала.

– Дрожи! И подыгрывай! – процедил филин, а князь обернулся. Внезапно насупленные брови Всеволода разошлись, а он мягко и слегка удивленно посмотрел на василису.

– Напугали девку, – скривился князь. – Я же просил просто про перстень спросить! Что вы за нелюди!

Он стал прогонять филина, а василиса замерла, растерявшись.

– И посох ей верните! – рявкнул князь. Василиса смотрела на него удивленно. Филин вложил ей посох в руку. Она чуть было не уцепилась за рукав кафтана, но испугалась, что выдаст себя.

– Сильно напугали? – мягко спросил князь, положив руки ей на плечи. От этого жеста василисе стало не по себе. Князь усмехнулся с какой-то горечью, а потом убрал руки и отвернулся.

– Хотел убедиться, что перстень ты надела, – произнес князь, поглядывая на кольцо. – А они все, как обычно, на свой лад поняли.

– А мне показалось, что ты меня в воровстве заподозрил, княже. Извести меня хочешь! – заметила василиса, не двигаясь с места.

Князь бросил на нее вымученный взгляд, а потом покосился на посох.

– Извести, говоришь? – спросил он, глядя на нее и роняя голову в руки. – Хотел. Признаюсь. Думал, что про мою душу пришла. Извелся весь! Вот и послал купца в Мертвый Посад, чтобы тебя извести, пока я сам этого ненароком не сделал.

Василиса опешила. Она думала, что князь юлить будет, словно уж, а он как есть говорит. И брови хмурит.

Василиса немного расслабилась, вздохнула, глядя на красивого молодого князя, что горницу шагами меряет. Нервно ему. Извелся весь.

– Да не доехал он, к счастью, – послышался голос князя. Он снова посмотрел на василису, которая теперь точно ничего не понимала.

– А к русалкам зачем отправил, княже? – спросила василиса, удивляясь. Если до этого она робела, то сейчас чуточку осмелела.

– Затем, чтобы в Посаде тебя не было! – огрызнулся князь, а глаза его вспыхнули в темноте. – Думал, что по лесу поплутаешь, ягод- грибов пособираешь, заночуешь там, в лесочке и по утру в посад явишься! Как все делают! В лесу и то безопасней, чем тут.

– Вы про зверя посадского? – негромко спросила василиса, а княжеские глаза горели в темноте странным и страшным огнем, выдавая в нем ярость и злобу лютую, что сквозь людскую натуру прорывается.

– Я – зверь посадский! – выдохнул князь, а глаза его погасли. Они уже не светились в темноте. – И ничего с собой поделать не могу. Чуть луна в оконце покажется, так меня так крутить – ломать начинает. Ярость невиданная во мне зреет. Злоба нечеловечья на весь мир. И ничего поделать не могу. Никак ее не сдержать.

Князь голову опустил, словно повинился.

– А перстень зачем? – спросила василиса, рассматривая подарок.

– Защитить тебя хочу от зверя, меня раздирающего, – негромко произнес князь. – Его та, что до тебя была, носила, как оберег. Она-то и его и смастерила… Да сняла однажды. Обронила… Нарочно или нет, мне не ведомо… А теперь давай, хватит мучить меня! На то тебя ягиня и растила. Зверь перед тобой. Убивай.

Василиса стояла и смотрела на князя. Посох в ее руке горел зловещим огнем. В полумраке, казалось, что рядом с ней чудовище стоит.

– Чего медлишь! – внезапно заорал князь и рубаху на себе разорвал, обнажив белую мускулистую и вздымающуюся грудь. – Убей уже! И дело с концом! Та не смогла, хоть ты! Знаешь, сколько я людей против воли извел! Скольких жизни лишил! Знала, бы не сомневалась. Убивай!

Глава 24. Опояска

Василиса оторопела, видя, как князь смотрит на нее покрасневшими глазами.

– Послушай, княже, – ласково произнесла василиса, видя, как князь воет и падает на колени. – Опояску снять можно… Пусть снимет ее тот, кто надел.

– Не снимет он,– послышался глухой