«А что ему понадобилось там, в имении Хорбари? Что ему тамнужно?»

На следующее после дознания утро Джейн с трепетом в душеявилась к мсье Антуану.

Субъект, которого все знали под именем Антуана (на самомделе его звали Айк Эндрю Лич) и чья принадлежность к иностранцам, основываласьлишь на том, что мать его некогда жила во Франции, приветствовал Джейн, зловещенасупившись. Он любил говорить на ломаном английском, каким разговаривают вподворотнях Брутон-стрит, и всегда бранил Джейн как «complete imbecile».

Какого дьявола ей понадобилось лететь самолетом? Что заидиотизм! Ее шальная выходка причинит вред его заведению. Когда его раздражениедостигло точки кипения, Джейн увидела, что ее подруга Глэдис подмигнула ей.

Глэдис была воздушной блондинкой с несколько надменнымиманерами и томным, глубоким, профессионально вежливым голосом. Впрочем, вдомашней обстановке ее голос звучал весело и чуть хрипловато.

— Не волнуйся, милая, — успокоила она Джейн. — Старыйгрубиян сидит на заборе и ждет, откуда ветер подует. А я уверена, что подуетвовсе не оттуда, откуда он ожидает! Так, так, дорогая! Ах, досадно! Явилась моядьяволица, черт бы ее побрал. Конечно, она, как всегда будет сто разраздражаться. Надеюсь, она хоть не привела с собой свою проклятую болонку!..

В следующее мгновение Глэдис уже приветствовала постояннуюклиентку расслабленно-отчужденным тоном:

— Доброе утро, мадам! Как, разве вы не принесли с собойсвоего маленького ласкового китайского мопса? Может, мы начнем с мытья головы иприготовим все для мсье Анри?

Джейн ушла за перегородку, где женщина с выкрашенными хнойволосами, разглядывая в зеркале свое лицо, говорила приятельнице:

— Дорогая, мне кажется, что сегодня у меня ужасный вид...

Приятельница ее, со скучающим видом листавшая страницы«Sketch» трехнедельной давности, равнодушно отвечала:

— Неужели, милая? А мне кажется, вид у тебя точно такой, каквсегда.

Когда вошла Джейн, скучавшая подруга прервала вялый обзор«Sketch», подвергла Джейн пристальному исследованию, затем сделала вывод:

— Милая, это она, я уверена.

— Доброе утро, мадам, — произнесла Джейн с той веселойлегкостью, которой от нее ожидали и которую она уже научилась изображатьсовершенно машинально, безо всякого усилия. — Мы вас так давно здесь не видели.Полагаю, вы отдыхали где-то за границей?

— В Антибе, — ответила женщины с крашенными хной волосами,тоже глядевшая на Джейн с искренним интересом.

— Как хорошо! — воскликнула Джейн с наиграннымвоодушевлением. — Мы сегодня будем мыть голову и делать укладку или красить?

На мгновение отвлекшись от созерцания Джейн, женщина скрашенными хной волосами повернулась к зеркалу:

— Пожалуй, красить я приду на следующей неделе. Боже, какужасно я выгляжу!

Ее приятельница сказала:

— Но, дорогая, чего же ты хочешь? Ведь сейчас утро...

— Ах, — вмешалась Джейн, — не огорчайтесь, вы себя неузнаете, когда мсье Жорж вас обработает!..

— Скажите, — крашенная женщина подвела итог своимнаблюдениям, — вы и есть та самая девушка, которая давала показания вчера надознании? Это вы были в самолете?

— Да, мадам!

— О, как интересно! Ну, расскажите поскорее нам обо всем!

Джейн постаралась угодить.

— Что ж, мадам, это на самом деле было ужасно... — началаона; по ходу рассказа ей пришлось отвечать на дополнительные вопросы: а каквыглядела старая женщина? А правда ли, что в «Прометее» летели два французскихдетектива и что убийство Жизели имеет самое прямое отношение к скандалам вофранцузском правительстве? А была ли на борту самолета леди Хорбари?

Действительно ли леди так красива, как говорят? А как она,Джейн, думает, кто убийца? Говорят, дело не предают широкой огласке и что-то отпублики скрывают «по правительственным причинам» и т. д. и т. д...

Это было началом множества других испытаний, которымподверглась в то утро Джейн. Всем было интересно поговорить с девушкой, котораялетела в том самом «Прометее». Каждая клиентка могла потом похвастать:«Ассистентка моего парикмахера — та самая девушка... Знаешь, милая, будь я натвоем месте, я непременно тоже пошла бы туда и сделала бы у нее хорошуюприческу. Ее зовут Джейн... Этакое юное создание с громадными глазищами. Онаобо всем тебе подробно расскажет, если ты ее хорошенько порасспросишь...»

В конце недели нервы Джейн начали сдавать. Иногда ейказалось, что, если придется еще раз повторить свой рассказ, она не выдержит изапустит сушилкой в того, кто станет ее расспрашивать.

В конце концов она отыскала наилучший способ отвести душу:подошла к мсье Антуану и дерзко потребовала прибавки к жалованью.

— Что? Вы еще имеете наглость так говорить! Да я держу васздесь только по доброте сердечной! Вы оказались замешаны в деле об убийстве!!!Другой, менее добросердечный хозяин немедленно уволил бы вас!

— Вздор! — невозмутимо сказала Джейн. — Я сейчас в вашемсалоне как приманка, и вы это прекрасно знаете. Если хотите, чтоб я ушла,пожалуйста, я уйду. Я легко получу то, что я требую, у мсье Анри или в салонеРише.

— А как о вас там узнают? Не слишком ли много вы возомнили осебе?!

— На дознании я познакомилась с одним-двумя репортерами, —сказала спокойно Джейн. — Один из них в своей газете сообщит моим клиентам отом, что я перешла работать в другой салон.

Опасаясь, что впрямь так может случиться, мсье Антуан,ворча, вынужден был согласиться на требования Джейн. Глэдис сердечно поздравилаподругу.

— Тебе все это пошло на пользу, дорогая! — сказала она. — Тыпроявила твердость характера — и вот добилась своего, я начинаю восхищатьсятобой.

— За себя я смогу постоять, — сказала Джейн, и ее подбородокгорделиво задрался кверху. — Это я всегда могла.

— Трудное дело, дорогая, — сказала Глэдис. — Но не осложняйотношений с Айки Эндрю. Конечно же, после этого он вынужден будет ценить тебяеще больше. Кротость и так ничего не значит в жизни, недопустимо, чтобы онадоставляла еще и неприятности.

С этого времени рассказ Джейн о событиях в «Прометее»,повторявшийся ежедневно с небольшими изменениями, стал для нее привычнойактерской ролью.

...Обещанные обед и театр с Норманом Гэйлем прошли более чемудачно.