— Eh bien, — сказал Эркюль Пуаро. — Прекрасный вечер дляохоты, не так ли?

Молодые люди были ошеломлены. Первым опомнился Норман Гэйль.

— Разумеется! — воскликнул он. — Это же мсье... мсье Пуаро!Вы все еще пытаетесь уяснить себе свой характер, мсье Пуаро?

— А вы все еще помните нашу маленькую беседу! И подозреваетенесчастного мистера Клэнси?

— И вы также! — с завидной проницательностью заметила Джейн.— Иначе вы не были бы здесь!

Пуаро задумчиво посмотрел на нее.

— Думали ли вы когда-нибудь об убийстве, мадмуазель? Я имеюв виду — отвлеченно, хладнокровно и беспристрастно.

— Я никогда не думала об этом раньше, вплоть до последнеговремени.

Эркюль Пуаро кивнул:

— Разумеется, но теперь вы думаете об этом, потому чтоубийство коснулось лично вас. Я же сталкиваюсь с подобными делами вот уже многолет. У меня свой собственный взгляд на вещи. Как вы полагаете, что самое важноев раскрытии убийства?

— Найти убийцу, — сказала Джейн.

— Правосудие, — сказал Норман Гэйль.

Пуаро покачал головой:

— Есть более важные цели, нежели обнаружение убийцы. Аправосудие красивое слово, хотя порою бывает трудно точно сказать, что именнооно обозначает. По-моему, важно прежде всего установить невиновность.

— О, конечно, — согласилась Джейн. — Это само собойразумеется. Если кто-либо ложно обвинен...

— Даже не совсем так. Может и не быть обвинения. Но покакто-либо кажется виновным из-за всевозможных сомнений, каждый, кто так илииначе убийству сопричастен, может в определенной степени пострадать.

Норман Гэйль с особой выразительностью подчеркнул:

— Как это верно!

— Да разве мы этого не знаем? — сказала Джейн.

Пуаро поглядел на них.

— Понимаю. Вы это уже открыли для себя.

Вдруг он стал резким.

— Ну, а теперь за дело. Так как у нас общая цель, то давайтеобъединим усилия. Я собираюсь навестить нашего изобретательного фантазерамистера Клэнси. Я предложил бы вам, мадмуазель, сопровождать меня в качествемоего секретаря. Вот вам блокнот и карандаш для стенографических записей.

— Но я не умею стенографировать, — задохнулась от изумленияДжейн.

— Разумеется! Но у вас быстрая реакция, вы превосходносоображаете, у вас острый ум, и вы сможете делать внушающие доверие движениякарандашом, не так ли? Отлично! Что же касается мистера Гэйля, то, полагаю, онвстретит вас, ну, скажем, через час. Может, наверху, у «Монсеньера»? Bon! Тогдамы сумеем сравнить наши наблюдения! — Пуаро тотчас решительно подошел к двери инажал кнопку звонка.

Слегка растерянная Джейн последовала за ним, похлопывая себяблокнотом по ладони. Гэйль открыл было рот, чтобы запротестовать, но затемподумал, что, пожалуй, так будет лучше.

— Ладно, — согласился он. — Через час у «Монсеньера».

Дверь открыла непривлекательного вида пожилая женщина встрогом темном платье. Пуаро спросил:

— Мистер Клэнси?

Женщина отступила немного назад, и Пуаро с Джейн вошли.

— Ваше имя, сэр?

— Мистер Эркюль Пуаро.

Строгая женщина повела их по лесенке в комнату на первомэтаже.

— Мистер Эр Кюль Про! — возвестила она с порога.

Пуаро тотчас понял, что причиной убедительности доводовмистера Клэнси в Кройдоне было то, что он отнюдь ничего не преувеличивал.Комната, продолговатая, с тремя окнами по длинной стороне, со стеллажами и книжнымишкафами вдоль стен, находилась в том состоянии, которое принято называть«полнейшим хаосом». Повсюду были разбросаны бумаги, картонные папки, бананы,пивные бутылки, раскрытые книги, диванные подушки, тромбон, разнообразныебезделушки, гравюры и немыслимый ассортимент авторучек. Посреди этогобеспорядка мистер Клэнси сражался с фотокамерой и катушкой пленки.

— Боже мой! — воскликнул м-р Клэнси, подняв голову, когдаему было доложено о посетителях. Он выпустил из рук фотокамеру, катушка спленкой тотчас упала на пол и размоталась.

— Вы меня помните, надеюсь? — спросил Пуаро. — Это мойсекретарь, мисс Грей.

— Здравствуйте, мисс Грей! — писатель пожал Джейн руку иснова повернулся к Пуаро. — Да, разумеется, я помню вас... В последний раз...М-м... Где же это было? В клубе «Череп и кости»?

— Мы с вами были пассажирами самолета, летевшего из Парижа,и свидетелями одного фатального происшествия.

— Как же, конечно! — воскликнул мистер Клэнси. — И мисс Грейтоже! Только тогда я не понял, что она ваш секретарь. Вообще-то мне почему-токазалось, что она работает в каком-то великолепном ателье или что-то в этомроде?..

Джейн беспокойно взглянула на Пуаро. Но тот был абсолютнобезразличен к создавшейся ситуации.

— Совершенно верно, — подтвердил он. — Как отличномусекретарю, мисс Грей приходится временами выполнять кое-какую работу... Вы меняпонимаете?

— Конечно, — кивнул мистер Клэнси. — Я начинаю теперьприпоминать. Вы ведь детектив? Настоящий. Не из Скотланд-Ярда. Частноеследствие. Садитесь, мисс Грей. Нет, не сюда: кажется, на этом стуле разлитапельсиновый сок.

Если я уберу эту папку... Ох, все рассыпалось! Не беда.Садитесь сюда, мсье Пуаро! Пуаро, верно? Спинка не сломана. Просто она немноготрещит, когда вы на нее откидываетесь. Вообще-то лучше, пожалуй, неприслоняться. Да, стало быть, вы частный следователь, как мой персонаж УилбрэмРайс. Публика слишком придирается к Уилбрэму Райсу. Он грызет ногти иистребляет невероятное количество бананов! Не знаю, почему я заставил егогрызть ногти это мерзкая привычка, это отвратительно, но так уж получилось. Онначал обкусывать ногти и теперь методично вынужден делать это в каждой моейновой книжке. С бананами, впрочем, не столь уж плохо: есть возможность предоставитьчитателю небольшое развлечение. Преступники то и дело поскальзываются накожуре! Я обожаю бананы — именно это и навело меня на мысль. Но ногти я негрызу. Хотите пива?

— Благодарю вас, нет.

Мистер Клэнси вздохнул, присел на край кресла и серьезнопосмотрел на Пуаро.

— Полагаю, вы пришли по поводу... убийства Жизели. Я думал идумал об этом деле. Можете говорить, что угодно, но все же поразительно:отравленные стрелы и трубка в самолете!.. Подобную идею я сам когда-тоиспользовал в одном романе, как я вам рассказывал. Потрясающее событие, мсьеПуаро, и я должен признаться, что сильно взволнован!