Пуаро добродушно похлопал его по плечу:

— Видите ли, Фурнье, я всегда считаю, что ответ зависитпрежде всего от вопроса. А вы-то как раз и не знаете, какие вопросы следуетзадавать. Контора «Эйрлайнз компани» была весьма скромной.

Щеголевато-изящный смуглый человек стоял у полированногодеревянного бюро, а подросток лет пятнадцати сидел за столиком у пишущеймашинки. Фурнье предъявил свое удостоверение, и служащий сказал, что он, ЖюльПерро, к услугам полиции. Мальчишку отослали в самый дальний угол.

— То, о чем нам предстоит беседовать, весьма секретно, —пояснил ему Пуаро. Клерк Жюль Перро выглядел приятно возбужденным:

— Да, мсье? Чем могу служить?

— Мы по делу об убийстве мадам Жизели, — начал Пуаро. —Мадам Жизель заказала место. Когда?

— Мне кажется, полиция уже все выяснила. Мадам заказаламесто по телефону. Это было семнадцатого числа.

— На следующий день, на двенадцатичасовой рейс?

— Да, мсье.

— Но со слов ее горничной нам известно, что мадам заказываламесто не на 12 часов, а на 8.45 утра.

— Нет... нет... Вот как это произошло. Горничная мадампросила на 8.45, но на этот рейс билетов уже не осталось, и взамен мыпредложили мадам билет на 12 часов.

— Понимаю, понимаю, любопытно...

Клерк вопросительно взглянул на Пуаро.

— Один мой друг должен был по срочному делу вылететь вАнглию, он улетел в тот день рейсом 8.45, и самолет был, по его словам,наполовину пуст.

Мсье Жюль Перро перелистал какие-то бумаги, шмыгнул носом.

— Может, ваш друг ошибся? Днем раньше или днем позже...

— Вовсе нет. Это было в день убийства, так как мой другсказал, что, если б он не попал на тот самолет, он сам оказался бы пассажиром«Прометея».

— В самом деле, весьма любопытно. Конечно, случается,некоторые пассажиры запаздывают, и тогда в самолете остаются свободные места...Но, кроме того, бывают ошибки. Я должен связаться с Ле Бурже. Они не всегдааккуратны, знаете ли...

Казалось, вопросительный взгляд Эркюля Пуаро беспокоилклерка Жюля Перро. Он замолчал. Его глаза бегали. На лбу выступила испарина.

— Два возможных объяснения, — пристально глядя на него,сказал Пуаро. — Но я полагаю, оба неверны. Не считаете ли вы, что лучше было быпризнаться?

— Признаться? В чем? Я не понимаю вас, мсье...

— Ну, ну. Вы прекрасно все понимаете. Речь идет об убийстве!

— Убийстве, мсье Перро! И будьте добры, помните об этом.Если вы утаиваете от нас нечто такое, что может иметь для следствия значение,дело может обернуться для вас самыми серьезными последствиями. Полиция приметнадлежащие меры.

Жюль Перро в испуге, с раскрытым ртом глядел на него. Рукиего мелко дрожали.

— Ну! — повелительно сказал Пуаро. — Нам нужна точная информация.Сколько вам заплатили, и кто заплатил?

— Я не хотел ничего плохого, я никогда не думал...

— Сколько и кто?

— П-пять тысяч франков. Этого человека я никогда прежде невидел. Я... Это меня погубит...

— Вас погубит то, что вы ничего не рассказываете. Давайте,давайте. Основное нам известно. Итак, расскажите нам, как же все это случилось.

Жюль Перро заговорил отрывисто, поспешно, сбивчиво:

— Я не хотел ничего плохого, честное слово, не хотел...Пришел человек. Сказал, что на следующий день он должен лететь в Англию. Ондолжен был договориться об условиях займа с мадам Жизелью, но пожелалподстроить встречу с ней как бы непреднамеренно. Он полагал, что так будетлучше. Сказал, что знает об отъезде мадам Жизели. Все, что мне нужно былосделать — сказать, что места в утреннем самолете проданы, и предложить мадамбилет на место № 2 в «Прометее». Клянусь, я ничего плохого в этом не усмотрел.думал: какая разница? Американцы все такие — они делают свой бизнес любымипутями...

— Американцы? — резко переспросил Фурнье.

— Да, мсье, это был американец.

— Опишите его.

— Высокий, сутулый, с проседью на висках, с маленькойкозлиной бородкой, в роговых очках.

— А для себя он заказал билет?

— Да, мсье, место № 1 — соседнее с тем, которое по егопросьбе я должен был оставить для мадам Жизели.

— На какое имя был сделан заказ?

— Сайлас... Сайлас Харпер.

Пуаро покачал головой:

— Среди пассажиров не было никого с таким именем, и никто незанимал место № 1.

— Я знаю по нашим бумагам, что в самолете не было никого стаким именем. Поэтому-то я и не считал нужным упоминать об этом. Очевидно, тотчеловек почему-то не полетел тем рейсом...

Фурнье холодно взглянул на клерка:

— Вы утаили от полиции весьма ценную информацию, — суровосказал он. — Это чрезвычайно серьезно!

Они с Пуаро вышли из конторы, оставив там перепуганного ЖюляПерро.

На тротуаре Фурнье снял шляпу и церемонно поклонился:

— Приветствую вас, мсье Пуаро. Как вы додумались до этого?Что подало вам эту идею?

— Две фразы. Одну я слышал сегодня утром. Какой-то человек внашем самолете сказал, что в день убийства он летел почти что в пустомсамолете. Вторую фразу произнесла Элиза, когда сказала, что позвонила в контору«Эйрлайнз компани» и что на утренний рейс уже не оказалось ни одного билета.Оба утверждения не вязались одно с другим. Я вспомнил: стюард «Прометея»говорил, что прежде не раз видел мадам Жизель в утренних самолетах, вероятно,летать рейсом 8.45 для нее было или привычнее, или удобнее. Но кто-то хотел,чтобы на этот раз она летела в 12 часов, кто-то, кто сам летел в «Прометее».Почему клерк сказал Элизе, будто все билеты проданы? Случайность илипреднамеренная ложь? Я предположил последнее... И, как видите, не ошибся...

— С каждой минутой дело становится все более загадочным! —вскричал Фурнье. — Сначала нам показалось, что мы напали на след женщины.Теперь мужчина. Американец... — Он остановился и с недоумением посмотрел наПуаро.

Тот кивнул.

— Да, мой друг, — сказал Пуаро. — Здесь, в Париже, так легкобыть американцем! Гнусавый голос, жевательная резинка, козлиная борода, роговыеочки — вот и весь реквизит для того, чтобы изобразить американца... — Он извлекиз кармана страницу светской хроники, вырванную из подборки «Sketch».