— Как говорится, будто армия марширует по желудку, —признался Пуаро. — Но как пищеварительный аппарат влияет на мозговые извилины!Когда на меня нападает mal de mer, я, Эркюль Пуаро, становлюсь существом безсерых клеток, с интеллектом ниже среднего! Прискорбно, но факт! О! А вот и нашдобрый Фурнье. У вас, я вижу, есть новости!

Обычно меланхоличный Фурнье выглядел теперь чрезвычайновозбужденным и нетерпеливым.

— Да, в самом деле. Грек Зеропулос, торговец древностями,кое-что рассказал полиции о продаже трубки и дротиков. Это случилось тремяднями раньше убийства. Я предлагаю, мсье Жиль, — Фурнье почтительно поклонилсяшефу, — сейчас подробно расспросить этого человека.

— Конечно, пожалуйста, — позволил Жиль. — Мсье Пуаро будетсопровождать вас?

— Если не возражаете, — тотчас вставая, сказал Пуаро. — Этоинтересно, весьма интересно.

Салон мсье Зеропулоса, известного торговца-антиквара,находился на улице Сент-Оноре.

В его магазине, напоминающем скорее музей, чем торговоепредприятие, было много сицилийской утвари из Рагуз, персидских гончарныхизделий; изделия из луристанской бронзы и большой выбор недорогих индусскихдрагоценностей, свитки шелков и вышивок из многих стран, большое количествоничего не стоящих бус и копеечных египетских безделушек теснились на полках.

Это было одно из тех заведений, где можно выложить миллионфранков за вещь, ценою в полмиллиона, или десяток франков за предмет, нестоящий и пяти сантимов. Постоянную так называемую «финансовую поддержку»заведению оказывали главным образом американские туристы да хорошоосведомленные ценители.

Мсье Зеропулос, невысокий, плотного сложения человек сблестящими черными глазками, изъяснялся живо, многословно, чрезвычайноподробно. Джентльмены из полиции? О, весьма рад! Может, гости зайдут в еголичный кабинет? Да, он продал трубку и дротики — редкостные вещицы из ЮжнойАмерики...

— Понимаете ли, джентльмены, я продаю всего понемногу! Уменя есть и специализация, — это Персия. Мсье Дюпон, уважаемый мсье Дюпон можетза меня поручиться! Он всегда приходит взглянуть на мою коллекцию, на мои новыеприобретения, потолковать о подлинности некоторых сомнительных вещей. Что зачеловек! Какой ученый! Какой у него глаз! Какое чутье! Но я уклонился от сути.У меня есть коллекция — коллекция, известная всем знатокам! А еще у меняесть... Ну, честно говоря, хлам. Заморский хлам, всего понемножку: из Индии,Японии, с Борнео, с южных широт. Обычно я не называю устойчивой цены на всеэто. Если кто-то интересуется, определяю цену, ее сбивают и в конце концов яполучаю чаще всего половину. Но это все равно выгодно. Вещицы эти я покупаю уматросов по очень низким ценам.

Мсье Зеропулос остановился, передохнул и продолжал, весьмадовольный вниманием к своей особе и своим обстоятельным рассказом.

— Трубка и дротики довольно долго пролежали у меня — годадва, наверное. Они находились вон на том подносе, вместе с ожерельем из каури,головным убором краснокожих, парой деревянных идолов и плохонькими нефритовымибусами. Никто их не замечал, никто не обращал внимания, а потом является этотамериканец и спрашивает, что это такое.

— Американец? — настороженно переспросил Фурнье.

— Ну да, американец, самый настоящий. Не лучший типамериканца, просто один из тех, которые ничего ни о чем толком не знают, апросто могут позволить себе привезти домой экзотическую вещь. Он такого типа,как те, кто находит свое счастье в приобретении бус в Египте или покупаетнелепых скарабеев, сделанных в Чехословакии. Ну... Я его очень скоро раскусил,рассказал ему о древних обычаях некоторых племен, о смертельных ядах, которыеони употребляют. Объяснил, как редко подобные вещи случаются в продаже. Он спросилцену, я назвал. Это была «американская» цена, разумеется, не столь высокая, какпрежде бывало (увы! у них там сейчас депрессия...), но все же настоящая цена. Яполагал, он станет торговаться, но он тут же и уплатил. Я остолбенел. Жаль: могзапросить вдвое больше! Я отдал ему пакет с трубкой и стрелами, и он ушел. Воти все. А потом, когда я прочел в газете о подозрительном убийстве, я ужаснулся!И тотчас сообщил в полицию! Это мой долг, мсье!

— Мы обязаны вам, мсье Зеропулос, — вежливо сказал Фурнье. —А трубку и дротики вы сможете опознать? Сейчас они находятся в Лондоне, но привозможности их передадут вам для опознания.

— Трубка была вот такой длины, — мсье Зеропулос ограничилладонью некий отрезок на письменном столе, — и вот такой толщины, как мояавторучка.

Трубка была светлого цвета. С этикеткой. А дротиков былочетыре штуки. Это такие острые отравленные шипы, почти бесцветные на концах и снебольшим пучком красного шелка.

— Красного шелка? — энергично уточнил Пуаро.

— Да, мсье. Блеклого. Вишневого.

— Любопытно, — медленно произнес Фурнье. — Вы уверены, чтоне было ни одной стрелы с черным и желтым шелком?

— Черным и желтым? Нет, мсье. — Продавец покачал головой.

Фурнье взглянул на Пуаро. У того на лице сияла улыбка,указывающая на удовлетворение. Фурнье удивился. Почему Пуаро улыбается? Оттоголи, что Зеропулос лгал, или по какой-либо иной причине? Фурнье заметил снекоторым сомнением:

— Весьма возможно, что ваши дротики и трубка не имеют ничегообщего с делом. Один шанс из пятидесяти. Но, как бы то ни было, я желал быполучить описание этого американца, и как можно более полное.

Зеропулос развел руками.

— Он был просто американец. Говорил гнусаво. Ни слова не могвымолвить по-французски. Жевал резинку. У него были очки в черепаховой оправе.Высокий и, думаю, не очень старый. В шляпе. У меня каждый день бывает столькоамериканцев!.. Приходят, уходят... А этот, по-моему, ничем особенным невыделялся...

Фурнье показал антиквару пачку фотоснимков, но никого изпассажиров «Прометея» Зеропулос не опознал.

— Может, это все охота на дикого гуся, — сказал Фурнье,выходя вместе с Пуаро из магазина.

— Возможно, — согласился Пуаро. — Но думаю, что это не так.Вы видели: на всех его товарах — этикетки с ценами. Все этикетки одногообразца... В рассказе мсье Зеропулоса и в его замечаниях есть два весьмалюбопытных момента... А теперь, мой друг, раз уж мы гоняемся за одним «гусем»,доставьте мне удовольствие, погоняемся и за вторым!

— Где же?

— На бульваре Капуцинов.

— Подождите, но ведь там...

— Контора «Юниверсал эйрлайнз компани».

— Разумеется. Но ведь там наши ребята уже провели опрос.Никто не сообщил им ничего интересного.