Гагаринскую, Кешка намеревался пройтись по ней, как вдруг перед собой увидел вчерашнего гимназиста, того самого сына адвоката Тарусова, которого должен был через пару часов вусмерть запугать Вика.

А ничего не подозревавший Володя весело шел, что-то напевая под нос. Настроение у него было превосходным: за утраченную тетрадь они с Федей ловко отомстили, а вчерашнюю работу по латыни он сделает заново, не велик труд. Зато сегодня вечером они вместе с Федей пойдут в гости к Крутилиным. Наверняка там будет и старший сын Ивана Дмитриевича – Никита. Володя перезнакомит своих друзей, и они вместе сразятся в новую настольную игру, которую старший брат Женька подарил ему вчера по случаю поступления в гимназию.

От досады – ведь Вике придется заплатить за ненужный визит в гимназию – Кешка чуть не расплакался и, сам не зная зачем, двинулся за Тарусовым.

Володя шел, не оборачиваясь, и не подозревал, что за ним следуют и Кешка, и Штемпель. Тот возле дома тринадцать обогнал тряпичника, схватил Володю за шиворот и потащил в подворотню. Кешка последовал за ними.

В каждом петербургском дворе имелся ретирадник – огороженная кирпичной кладкой ассенизационная яма. К ней-то Штемпель и подвел упиравшегося изо всех сил Володю:

– Ты что, гад, натворил? Зачем штаны нам испортил?

– Это не я.

– А кто? – вдарил ему кулаком по спине Штемпель.

– Не знаю! Помогите! – заорал Володя.

Но видимо, жильцы этого дома всё ещё не вернулись с дач – никто на его крик из окна не высунулся.

– Не ори, гаденыш, бесполезно. Сейчас ты у меня Москву увидишь! – сказал Штемпель, схватил Володю ладонями за уши и резко дернул вверх.

– Ой! – заорал Володя.

И тут Штемпель почувствовал на своей шее нечто холодное. Он резко развернулся и увидел щупленького парнишку, младше его по возрасту, но с острым ножом в руке.

– Отпусти его, – велел Кешка.

Штемпель выпустил Володины уши, и тот приземлился на землю.

– И если еще хоть раз посмеешь его тронуть, я тебя зарежу. Понял? – уточнил Кешка у Штемпеля.

Тот утвердительно кивнул. Потому что с босяками уже сталкивался. Могут и кастетом врезать, и нож в дело пустить. И хотя угрожавший нищеброд был и помладше, и слабее, в драку с ним не полез: во-первых, у врага численный перевес, во-вторых, у них оружие, нож. Барон попятился назад, а потом развернулся и бросился наутек.

– Пошли, я тебя провожу, – сказал Кешка Володе.

– Пойдём. Тебя как звать?

– Иннокентием. А по фамилии Соловьев. Но все зовут меня Кешка-Генерал.

– А меня зовут Володей. Володя Тарусов.

– Твой папа тот аблакат, что невиновных из тюрьмы вытаскивает?

– Ну да, бывает и такое. Ты что, про приказчика без головы не слыхал[6]?

– Нет!

– И про убийцу из прошлого[7] не знаешь?

– Нет!

– Ну и ну! Тогда по дороге расскажу.

Кешка слушал Тарусова с интересом, размышляя, как бы попросить нового друга познакомить его с Дмитрием Даниловичем. Выручил его сам Володя:

– Спасибо. Ты жизнь мне спас.

– Да не за что.

– Нет, есть за что! Я уже с жизнью прощался. Решил, что Штемпель утопит меня в выгребной яме. А тут ты…

– А ты мне поможешь?

– Конечно! Но чем?

– Познакомь с отцом. Мне помощь его нужна. Мамка моя в тюрьме…

– Мамка… И что она сделала?

– Да ничего. Ростовщика обокрала. Но уже все вернула. Может, твой отец сможет её из тюрьмы вытащить?

Володя призадумался. Его отец требовал с клиентов большой гонорар. А Кешка явно не богач. Ни за год, ни за два нужной суммы заработать не сможет.

– Понимаешь… Адвокаты помогают не бесплатно.

– Понимаю. Ты не думай, у меня деньги есть. – Кешка достал из кармана штанов горсть монет. – Почти семь рублей.

– За такую сумму мой папа даже разговаривать с тобой не станет.

– А ты ему скажи, что я тебе жизнь спас.

Как раз этого Володя и не хотел. Если родители узнают, что по дороге из гимназии на него напали, его опять будут туда-сюда сопровождать.

– А мамка твоя где? В сыскной?

– Да.

– Это хорошо…

– Что ж хорошего?

– А то, что сегодня начальник сыскной Крутилин крестит своего сыночка. А восприемницей будет моя мама. И после церкви мы все вместе отправимся к Крутилину праздновать.

– И?

– Там я Ивана Дмитриевича про твою маму и спрошу. Вот все и узнаем. А потом уже решим, что делать. Договорились?

– Договорились.

– Как твою мамку зовут?

– Фроська Соловьева.

– То бишь, Ефросинья. И кого она обокрала?

– Ростовщика Чванова, что жил на Коломенской.

– Что значит жил?

– Его убили два дня тому назад. Но мамка тут ни при чем. Она только заклады украла.

– Понятно… Так, приходи сюда завтра к половине девятого утра, проводишь меня в гимназию, а я расскажу, что узнал.

– Хорошо. До завтра.

* * *

Переодетый «чиновником» агент сыскной весь день рыскал по Литейной части. Уже к полудню он выяснил, что Кешка вчера обошел все дворы по Кирочной улице, а сегодня с утра прочесал Фурштатскую. Подкрепившись в чайной, «чиновник» решил продолжить поиски на параллельной им улице – Сергеевской. И не ошибся. В половине третьего он увидел на углу с Воскресенским проспектом паренька лет десяти-двенадцати в красной рубахе, синих штанах и с длинной палкой в руке, спешившего по направлению к Фонтанке. Сам «чиновник» находился на противоположной стороне улице. Будь он на двадцать лет помоложе, пересек бы спокойно улицу и двинулся следом за Кешкой, а когда бы тот поравнялся с городовым – а они стоят здесь почти на каждом углу, – мальчишку бы и задержал. Но лишний вес и одышка – плохие союзники при погоне, а Кешка явно куда-то спешил и двигался почти бегом. «Чиновник» побоялся, что упустит сорванца, достал свисток и дунул в него посильней.

– Сыскная полиция, – закричал он встрепенувшимся дворникам и обернувшемуся к нему городовому, стоявшему на пересечении Сергеевской и Вознесенского. – Задержать мальчишку с крюком.

Кешка сразу понял, что ловят именно его и, недолго думая, вскочил на подножку проезжавшего мимо экипажа. Извозчик хотел было его окоротить кнутом, но неожиданно вступилась пассажирка, юная барышня с необычно короткой прической:

– Не смей! И давай, гони! Гони быстрее! Плачу рубль сверху.

Кешка, наблюдавший за вереницей дворников, тщетно пытавшихся догнать экипаж, буркнул:

– Спасибо, барыня.

– И вовсе я и не барыня. Такой же простой человек, как и ты. Кстати, меня Соней зовут. А тебя?

– Кешкой. Почему ты мне помогла?

– Потому что ненавижу полицию. Её враги – мои друзья…

Экипаж тем временем свернул на Фонтанку, оставив преследователей далеко позади.

– Я, пожалуй,