Не привыкла ходить на каблуках. Только в дни моих выставок я надевала туфли и вечернее платье. До работы обычно добиралась в сникерсах, а в студии специально держала тапочки. Картины писать легче, когда не сковывают ни одежда, ни обувь.

Вот если б мне в свое время сказали, что угожу в магический мир, где женщины все поголовно щеголяют на каблуках, – видите ли, здесь так принято, – то, возможно, я бы почаще носила туфли, чтобы, как вот сейчас, не жалеть о невыработанной привычке.

Тем временем питомец запрыгнул на кровать, привалился бочком к подушке и принялся вылизывать лапки и хвост.

Из коридора донесся звук быстрых шагов, и через секунду дверь комнаты скрипнула.

Я обернулась. Непрошенным гостем оказался полу-ящер. Он привычным взмахом кисти захлопнул за собой дверь и заботливо спросил, медленно приближаясь:

– Малые точно тебе ничего не сделали? Все и вправду в порядке? – Его голос дрогнул. Признаюсь, искреннее волнение льстило. Неужели действительно беспокоится обо мне?

А-а-а, ну да. Еще бы он не тревожился о своей второй половинке. Ведь случись что со мной, бедняга «коньки отбросит». Только вот мне все же интересно – насколько крепкая связь между истинными, и долговечна ли она?..

Я кивнула и запрыгнула на кровать, свесив ноги:

– Все хорошо, не парься.

Чешуйчатый озадаченно посмотрел на меня, присаживаясь рядом.

Ну, конечно, бедолага опять не понял сленг. Видно, пора начинать подбирать слова, и вообще, переходить на литературный язык, иначе замучаюсь объяснять то одно, то другое.

– Не волнуйся, короче, – попыталась растолковать я.

– Снова человеческие словечки?

– Угу.

Мой собеседник легко улыбнулся и взглянул на икати, который деловито прилизывал распушенный мех на хвосте. Мужская ладонь медленно опустилась на макушку зверька. Тот оторвался от своего важного дела и, вытаращившись на полу-ящера, недоуменно похлопал глазами.

– Знаешь, я ведь был таким же мелким негодником, – начал рассказ Чешуйчатый, поглаживая питомца. – Родители едва успевали подбирать новых слуг. Никто дольше месяца у нас не задерживался, пока однажды в дверь дома не постучалась семья Кельта. Ирэна хоть и вспыльчивая, но терпения ей не занимать, ко всему прочему она нянька отменная – умеет найти подход к любому ребенку. Уверен, если бы не мягкосердечность мамы, она бы уже давно приструнила этих двоих.

Взъерошив шерстку на макушке икати, ночной гость оставил зверька в покое.

– Все мы шкодили в детстве, от этого никуда не … – я не договорила, пораженная внезапной мыслью.

Убедиться в том, что я – не человек, я уже успела. А о биологических родителях даже и не задумывалась до этого момента. Если они и вправду хотели меня защитить, перенеся в человеческий мир, как предположил чешуйчатый, то наверняка они меня любили.

Интересно, какие они?..

Я опустила взгляд на руку Ива, и в голове нарисовался образ его горящей лапы, потом вспомнился чешуйчатый хвост одного из близнецов…

Надеюсь, они не ящеры. Даже представить себе не могу собственных родителей какими-то драконами! Б-р-р!

Ив тем временем молча разглядывал мое лицо.

– Можно задать личный вопрос? – прошептала я.

Мужчина кивнул, все так же не произнося ни слова.

Я сделала глубокий вдох, помедлила. Меня очень волновало, что услышу в ответ. Да что там! Было просто-напросто страшно!

– Если бы я не оказалась твоей истинной, ты бы меня убил?

Я затаила дыхание в ожидании.

На лице Ива мелькнуло удивление. Он ухмыльнулся. Пальцами задумчиво почесал подбородок и спросил:

– Значит, все же услышала наш разговор с отцом? Но как тебе удалось так быстро убежать? В коридоре никого не было, я тогда подумал – малые снова шалят.

– Фрей, —произнесла коротко, дожидаясь ответа на главный вопрос.

Брови чешуйчатого взмыли вверх, потом опустились на прежнее место, очерчивая его выразительные глаза, красный отблеск которых раз за разом пленял мой взгляд. Мужчина понимающе закивал головой, мол, ясно, о нем я не подумал.

Повисла неловкая пауза.

Полу-ящер задумчиво уставился на свои руки, скрещенные в замок. А я то наблюдала за его неспокойными большими пальцами, трущимися друг о друга, то смотрела в окно, где солнце уже успело скрыться за горизонтом, окуная все вокруг в полумрак. На небе засияли первые звезды.

Обожаю звездное небо. Такое загадочное, необъятное, дарящее покой. В трудные минуты всегда дожидалась ясной погоды и ночью выезжала из города, подальше от огней, чтобы, взобравшись на капот, под теплым пледом взирать на небесные светила.

Вот и сейчас между верхушками деревьев, в небольшом пространстве, виднелись несколько ярких огоньков. Я смотрела на них с надеждой, что и в этот раз они помогут мне успокоиться. Однако сердце продолжало трепетно биться. Ничего не могла с этим поделать. Даже звезды не спасали.

Тук-тук-тук…

Слух уловил шорох покрывала, и я вновь перевела взгляд на Чешуйчатого. Тот расцепил руки, расправил плечи и тяжело вздохнул.

– Не знаю, возможно, и убил бы. По крайней мере, именно по этой причине я решил тебя найти. Мне казалось, если этого не сделаю, то ты постепенно иссушишь меня, а потом из-за изнеможения умрешь и сама.

Кла-а-асс… Я почему-то все же надеялась услышать другой ответ. Вроде должна быть сейчас в полнейшем шоке, но совсем другие ощущения жили во мне. Даже страх как ветром сдуло. Саму себя не узнавала…

– Однако не вижу смысла обсуждать это, – все тем же ровным, невозмутимым тоном продолжил полу-ящер. – На данный момент у меня противоположные намерения и совсем-совсем иные желания.

На его лице не дрогнул ни единый мускул, когда он все это говорил. Взгляд открытый, устремлен на меня. В вертикальных зрачках горит крошечный огонь. Чистый. Девственный.

Я каким-то необъяснимым образом почувствовала, что Ив говорит правду. На секунду опустила отяжелевшие веки, вдохнула накалившийся до предела воздух и медленно выдохнула, в голове прокручивая суматошные мысли, пытаясь прийти хоть к какому-то логичному умозаключению. Его не последовало, и я открыла глаза, тут же задав вопрос, потребовавший немалой толики храбрости, которой, как оказалось, мне не занимать:

– Ты так спокойно говоришь об убийстве. Уже доводилось это делать?

– К сожалению, да. Я участвовал в войне, – произнес с досадой в голосе.

Да, он очень раскрепощен. Я б на его месте промолчала, соврала на крайний случай. О таких вещах умалчивают. Странный какой. Неужели не боится, что на него будут смотреть как на убийцу?

– Ясно, – промолвила сухо.

Мы снова замолчали. Каждый думал о чем-то своем. Спустя некоторое время Ив прервал затянувшуюся паузу: