— Да зачем же? У него путь короткий, цель конкретная, — в недоумении пожал плечами рабочий.

— Благодарю за помощь, — кивнул Лев и пошел к колонке, возле которой приводил себя в порядок Крячко.

— Упустили? — коротко спросил он.

— Может, и нет. Идти можешь? Нужно возвращаться к машине. По шоссейной дороге доедем до промбазы. Состав идет туда, — ответил Гуров.

Спрыгнув на рельсы, они пошли в сторону станции, где оставили машину. Усевшись за руль, Гуров завел двигатель и рванул машину с места. Дорога была пустынна. До перекрестка, ведущего к Непецину, домчали в рекордно короткий срок. Дальше скорость пришлось сбавить. Движение на этом направлении Новорязанского шоссе хоть и не входило ни в какое сравнение с МКАД, но все же было довольно интенсивным.

Как ни торопился Лев, а к промбазе они прибыли через тридцать минут. По шоссейке шли бодро, а вот когда свернули на подъездную, дорогу преградила колонна грузовиков. Пришлось пятиться назад и пропускать колонну, так как дорога на двустороннее движение явно не была рассчитана. Пока искали место для парковки, пока выбирались из машины, искали хоть кого-то, кто был в курсе функционирования базы, прошло еще десять минут. Когда наконец отыскали нужный состав, Яропольцева и след простыл.

— Проклятье! — ожесточенно сплюнул Крячко. — А все из-за моей нерасторопности. Ведь в руках уже держал!

— Не переживай, Стас. По крайней мере попытались, — успокаивал его Гуров.

— Что с этих попыток? — кипятился Крячко. — Пропустить такой ожидаемый удар! Как студент-первогодок на простейшем экзамене завалился.

Они направились к машине, размышляя о том, что предпринять дальше. У самых ворот их нагнал худощавый парнишка в спецодежде работника промбазы.

— Прошу прощения, вы ведь за тем блондином гонитесь? — осторожно осведомился он.

— За каким блондином? — Гуров остановился, внимательно глядя на парнишку.

— За тем, что из вагона выпрыгнул. Я видел.

— И куда же он направился? А ну, выкладывай как на духу, — выдвигаясь вперед, зарычал Крячко.

Вид у него был ужасный. Перебитая переносица, всклокоченные волосы, мокрыми сосульками свисающие на лоб, светлая рубашка в кровавых потеках. Парень отшатнулся и, пятясь назад, залепетал:

— Да я толком ничего не видел. Я только видел, как он из вагона на ходу сиганул. Еще до того, как состав на базу въехал.

— Ты, парень, не смущайся. Мы из уголовного розыска. Москва, — предъявляя удостоверение, произнес Гуров. — Нам сейчас любая помощь позарез нужна. Говоришь, на ходу спрыгнул? А дальше куда подался, видел? Хотя бы направление подскажи.

— Да к трассе. Там автобусы останавливаются. А на остановке бабы всякой снедью торгуют. У них поспрашивайте, может, видели, — немного успокаиваясь, сообщил парнишка.

— Вот за это мерси огромное. От лица всего уголовного розыска, — привычно шутливым тоном проговорил Крячко, пожимая парню руку.

— Всегда пожалуйста, — вежливо произнес тот, вырывая ладонь из крепкой хватки Крячко. — Вы бы поспешили. В это время здесь много автобусов проходит. Улизнет ведь.

Гуров открыл дверцу машины, кивком поблагодарив парнишку. Уже когда машина тронулась, парнишка не выдержал и спросил:

— А что он натворил, блондин этот? Убил кого-то?

— Ага, с десяток на тот свет отправил. Так что тебе, парнишка, повезло, что он до базы не доехал, — прокричал в ответ Крячко. — Берегись блондинов, парень!

Тот побелел как полотно и в запоздалом ужасе прижал руки к груди.

— Чего пугаешь пацана? — беззлобно пожурил напарника Лев. — Он тебе наводку дал, а ты ему чем отплатил?

— Ничего, осторожнее будет, — рассмеялся Станислав. — Ты рули давай. Будем баб со снедью разыскивать.

Выехав на трассу, Гуров повел машину медленно, выискивая автобусную остановку, о которой говорил парнишка. Метров через пятьдесят впереди замаячила добротная конструкция остановки, а подъехав ближе, сыщики увидели ряд «баб, торгующих всякой снедью». Притормозив у обочины, вышли из машины.

— Не мешало бы подкрепиться, — потирая руки, заметил Крячко.

Услышав его слова, бабы наперебой начали предлагать свой товар.

— Пирожки горячие. С мясом, рыбой, капусткой.

— Рыбка вяленая, копченая.

— А вот яблочки. Наливные, сочные. Недорого отдаю. Полтинник за кило.

— Картошечка с пылу с жару. Огурчики маринованные. Налетай, мужики!

— Я бы от картошечки не отказался, — мечтательно протянул Крячко. — Почем картофан, бабуля?

— Какая я тебе бабуля, дармоед? — вскинулась бабенка средних лет. — Да я тебе в дочки гожусь.

— Отчего не в зазнобы? Я бы от такой не отказался. Сеновальчик, самогоночка… Лепота!

— Да ну тебя, оголтелый, — засмущалась баба. — То в старухи записал, а то про сеновал!

— Картошку будешь торговать, красавица? — останавливаясь возле торговки, спросил Стас. — Отгрузи-ка мне с полкило. И огурчиков не жалей. Я малосольные уважаю.

— Забирай всю. Тут немного. Таким видным мужчинам на один укус, — проворно выкладывая картошку в пакет, веселилась торговка.

— Сколько стребуешь, красавица? Пары поцелуев хватит? — балагурил Крячко, выуживая деньги из кармана.

— Пара поцелуев, пожалуй, многовато. А вот соточку за картошку, да соточку за огурчики — в самый раз будет, — выдергивая деньги из его рук, загоготала торговка.

— И у меня пирожков возьми, молодой человек, — потянула Крячко за рукав седенькая старушка. — Тесто как облако. Легчайшее. Ты таких за всю жизнь не пробовал.

Крячко купил и пирожки, и яблоки, и рыбку. Набрав полные руки, оглянулся на Гурова и подмигнул ему:

— О деле ты будешь спрашивать или мне уж по старой дружбе доверишь?

— Валяй, только быстро, — уступил первенство Гуров.

— А что, бабоньки, давно автобуса не было? — обращаясь ко всем торговкам разом, поинтересовался Крячко.

— Тебе-то зачем? Или тачку продать решил? — отозвалась та, что торговала картошкой.

— Для общего развития, красавица. Интеллект повысить надумал, — пошутил Стас.

— Минут десять, как последний отошел, — за всех ответила седенькая старушка.

— А что, бабуля, не видала ли, садился в автобус блондинистый парень в черном свитере? — сосредоточив внимание на старушке, спросил Крячко.

— Не видала, милок. Женщина с ребенком грузилась, это видела. А блондина, да еще и в свитере? Не было у автобуса такого.

— Я видала! — подала голос женщина, торгующая яблоками. — Блондин, в черном свитере. Я еще удивилась, чего это ради он в такую жару кофту нацепил. Вид у него неважный был. Точно больной.