Она поставила перед Сварогом поднос, села поодаль, привычноопустившись на колени на циновке, упираясь в пол тонкими обнаженными руками.Улыбнулась:

– Добрый вечер, купец Паколет Карах.

– Невероятно, – сказал Сварог. – Я уже настолькоизвестен здесь, что мое имя достигло ушей первой красавицы жангады?

– А ты что, успел каким-то чудом увидеть всех девушекжангады, что так уверенно говоришь? Может, первая красавица – вовсе и не я,откуда тебе знать?

Эге-ге, легкомысленно присвистнул про себя Сварог. Похоже,кое в чем здешняя жизнь ничем от сухопутной не отличается. По крайней мере,кокетливые улыбки здешних красоток уж точно ничем не уступают канонамсухопутного флирта…

– А мне и знать не нужно, – сказал Сварог. – Япросто чувствую, что первой красавицей жангады можешь быть только ты, и никтодругой.

– А ведь ты наверняка женат, купец Паколет Карах…

– Злобный навет, – сказал Сварог. – Гнусныйпоклеп. Плюнь в глаза тому, кто тебе рассказал обо мне этакую ложь…

– Вы, мужчины, – обманщики и совратители, –сказала девушка с напускной серьезностью. – Думаешь, на такой простушке изморских бродяг можно с успехом пробовать ваши твердяцкие штучки? Меня зовутЛатейя, купец, я – родная и законная дочь почтенного старшины Корунана, а унас, если ты не знаешь, есть строгий закон – твердяка, посмевшего оскорблятьуши благородной девицы гнусными приставаниями, выбрасывают в море сподрезанными поджилками. Незамедлительно. – Она звонко рассмеялась. –Ну ладно, ладно, я пошутила, а ты уже и обмер…

– Да ничего подобного, – сказал Сварог торопливо.

– Обмер,обмер, я же вижу…

– А кто вас знает? – резонно сказал он. – Мало личто в голову взбредет…

– Успокойся, поешь лучше. Ничего, если я буду смотреть? Мненравится, как сильный мужчина ест, долго и много, или, может, тебя этооскорбит? Что я смотрю? У вас, твердяков, такие странные обычаи, я слышалакраем уха…

– Брешут, – кратко сообщил Сварог и, не теряя времени,снял с нескольких мисок – фаянсовых, определенно сделанных на суше, –деревянные крышки. Пахло недурственно.

– Во всей жангаде такие миски только у нас, – сказалаЛатейя, не отводя от него глаз. – У нас очень знатная семья, мои предки втечение бессчетных поколений были старшинами и даже Кормчими…

– Впечатляет, – с набитым ртом пробормотал Сварог.

Жареная рыба с какими-то специями, ракушки, запеченные всвоих круглых домиках, кусок темного мяса, так и оставшийся непонятным,какая-то желтая сладкая масса вроде творога… Он и не заметил, как уплел все,что нашлось на подносе. Выпил половину кувшина непонятной, сладко-кислойжидкости, безалкогольной, но приятной на вкус.

Когда он закончил и сполоснул руки в поданной Латейей чашке,она небрежным движением выставила поднос за порог, пояснила:

– Найдется кому убрать… Ты доволен?

– Весьма, – сказал Сварог, поглаживая живот.

Он с удовольствием закурил бы, но о сигаретах, увы, сновапридется на какое-то время забыть – кто знает, как отнеслись бы Морские Бродягик его милой привычке извлекать из воздуха табачные изделия и прикуривать отогонька на кончике пальца..

Латейя наблюдала за ним, склонив голову к плечу, вовсе несобираясь уходить. Чтобы поддержать светскую беседу – как-никак здешняяаристократка, потомственная – Сварог спросил:

– Тебе здесь не скучно?

Она пожала круглыми плечами с искренним удивлением:

– Как это мне может быть здесь скучно? Там, где мои предкижили много тысяч лет? Ну ты и скажешь, купец… Только здесь живут настоящиелюди… и только здесь они выживут, когда вас, твердяков, снова сожреткакая-нибудь всеобщая напасть… А этого, между прочим, не так уж долго ждать.Есть масса неопровержимых признаков того, что дело снова движется к ВеликойКатастрофе… Вас всех сметет, а мы выживем. На твоем месте я не спешила бы вТемайр, а устраивала свою жизнь иначе.

– Это как?

– Оставшись там, где только и живут настоящие люди… которыек тому же станут единственными спасшимися.

– Благодарствуйте, красавица, – сказал Сварог. –Не тянет что-то. На суше гораздо интереснее.

– Глупости.

– Ты же там никогда не была.

– Ну и что? – вновь пожала она плечами с нешуточнымупрямством в нежном голоске. – Когда за спиной многотысячелетний опыт…

Сварог промолчал. Ну да, разумеется – запад есть запад,восток есть восток, и вместе им не сойтись… Ты ее не переубедишь, и пытатьсянечего. Традиции, браток, понимать надо, многотысячелетний опыт – вещьвнушительная.

– Я прекрасно знаю, что у вас там масса интересного, –протянула Латейя с непонятной интонацией. – Мы не такие уж дикари, как ты,должно быть, думаешь. У нас, между прочим, достаточно книг. Ты о иных и неслыхивал, если вообще умеешь читать…

– Умею, хотя тебя это, быть может, и удивит, – сказалСварог. – Купец обычно умеет и читать, и писать, и даже арифметическиедействия производить в уме, если ты понимаешь, о чем я…

– Понимаю. И тоже умею. Так вот, книги у нас есть. И, кромеэтого, мы ведь часто общаемся с твердяками. Они столько рассказывают… Ты прав,у вас и в самом деле масса интересного. Я даже слышала, что у вас там вомножестве водятся такие мужчины, которые друг другу в зад вставляют то, что, помоему глубокому убеждению, следует исключительно девушке между ног вставлять…

Сварог внимательно посмотрел на нее. Она слегка улыбалась ссовершенно безмятежным и невинным видом.

– Тебе не кажется, что подобные повороты разговора…

Она преспокойно сказала:

– Я просто хочу знать: ты, случаем, не из таких, про кого ятолько что говорила?

– Вот уж ничего подобного! – чуть ли не рявкнул Сварог.

– Это просто великолепно, купец Паколет Карах, –протянула Латейя и одним гибким движением, с тихим шуршанием стянула черезголову платье, под которым ничего более не имелось. – Я очень рада, что непришлось в тебе разочароваться… Ну, что ты сидишь? Неужели тебе надо объяснять,что мужчина должен вытворять с девушкой, которая перед ним решительноразделась?

Она преспокойно вытянулась на циновке, положила руку подголову и улыбнулась Сварогу с таким видом, словно они стояли в большом залекоролевского дворца, ведя светскую беседу.

«Ловушка? – лихорадочно промелькнуло у него вголове. – Или именно так у них полагается?»

– А твой батюшка не оторвет мне голову? – спросил онневозмутимо.

– И не подумает. У нас свои обычаи. Слишком долго тебеобъяснять, может быть, обойдемся без этого? Могу тебя заверить, я уже знакома сэтой штукой, что сейчас буравит тебе портки… Сам убедишься.