Порой эти люди нанимались на купеческие корабли, где ихценили несказанно – прирожденные мореходы, знавшие о ветрах, течениях, вообщеоб океане столько, что самые опытные таларские капитаны им и в подметки негодились. Понятно, и на службе Бродяги свято придерживались того же извечногожизненного принципа – не ступать на сушу.

Одним словом, по всем отзывам – народ безобидный, вовсе несклонный употреблять в пищу случайных путников и вообще причинять им вред.Потерпевшие кораблекрушение иногда находили у них приют и помощь, о чем имелосьнемало достоверных сведений. Так что Сварог, разглядывая плоты, воспрянулдухом: все вроде бы складывалось неплохо. Придется срочно выдуматьправдоподобную легенду… что будет не самым трудным делом, так как МорскиеБродяги мало осведомлены о жизни на суше и легко проглотят любую неуклюжуюложь, какую обычные мореходы раскусили бы сразу…

Косатка шла параллельным курсом, так близко к плоту, чтоСварог уже хорошо различал лица людей, таращившихся на него с вполне понятнымжадным любопытством: самые обыкновенные лица, не отмеченные ни уродствами, никакими-либо пороками. Пожилые и молодые, мужчины и женщины (иные девушки –весьма ничего…) Одеты, правда, непривычно – рубахи, штаны и платья из какого-тонепонятного материала. И у мужчин, и у женщин на шее ожерелья из ракушек инепонятно чьих зубов. Некоторые мужчины держат наготове внушительные луки(стрелы, по той же достоверной информации, частенько бывают смочены рыбьимядом, так что порой опаснее пуль…).

Косатка вдруг взметнула туловищем, словно норовистый скакун,и Сварог взлетел в воздух, шумно плюхнулся в воду уардах в пяти от плота.Глянув вокруг, он уже не увидел своих немых спасителей – черно-белые изящныеживотные моментально ушли на глубину. Они, надо полагать, излишнейсентиментальностью не страдают: доставили спасенного к соплеменникам – и тут жеуплыли. Сварог не представлял, каким образом смог бы их поблагодарить напонятном им языке… Спасибо, и все тут…

Не колеблясь, он поплыл к плоту. Лучники в него не целились,стрел не было на тетиве, оставались в колчанах. В плетеном из каких-то прутьевборту открылось нечто вроде калитки, прямо напротив Сварога, и он, расценив этокак приглашение, подплыл к тому месту и, ухватившись за плетень обеими руками,вскарабкался на плот.

Опусился на аккуратный настил, прислонившись спиной кплетню, поглядывая на полукругом стоявших неподалеку морских бродяг. Те, в своюочередь, разглядывали его во все глаза – особенно пролезшие меж взрослыми впервый ряд ребятишки. Разглядывали с любопытством, но спокойно, без тенисуеверного страха. Живут первобытным строем, но мышление вряд ли первобытное,это следует учесть и не держать их за совершеннейших глупцов…

Сварог, говоря по совести, предпочел бы встретить классическихдикарей: зажег огонь на кончике пальца, закурил – повалились они ниц, принявтебя за бога-громовержца, готовые смиренно выслушать любой приказ и поверитьвсему на свете… С этими так не получится. По физиономиям видно, имеют кое-какоепонятие о собственном достоинстве и уж безусловно не простаки. Ну, постараемсяне попасть впросак, и не таких вокруг пальца обводили…

В свою очередь, он во все глаза разглядывал людей, к которымтак неожиданно прибился. В самом деле, не заметно никакого примитива: одеждахорошо скроена и мастерски сшита. Из хорошо выделанной рыбьей кожи – она и насуше порой бывала в моде, главным образом, у дворян. Ожерелья нанизаны не какпопало, раковины со вкусом подобраны по размерам, цветам и даже оттенкам.Волосы у всех тщательно причесаны – значит, расчески у них в обиходе. Все,правда, босиком, но это и понятно: зачем им ходить в обуви здесь, на плоту, гдегрязи никогда не бывает?

Его первые впечатления оказались верными: все эти люди, дажемалые дети, разглядывали его со спокойным достоинством, чуть ли не величаво.Никто не хихикал, не гримасничал, не подталкивал друг друга локтями, как этоможно сплошь и рядом наблюдать у крестьян на суше. Этакие благородные дикариФенимора Купера, почитающие себя солью земли… то есть, делая поправки наздешнюю специфику, солью воды.

Морские Бродяги постепенно расступились. Вперед вышелчеловек средних лет, его одежда была оторочена мехом серого тюленя, а на грудивместо ракушек красовалось ожерелье из пары дюжин тяжелых золотых монет. Ишьты, насмешливо подумал Сварог, кое-какие традиции суши здесь вовсе неотвергают: начальство, как ему повсюду и положено, украшает себя золотишком. Ав том, что этот тип представляет собой какое-то местное начальство, сомневатьсяне приходится – у него одного на шее золото, у него одного пояс не из кожиморского зверя, а из резных костяных пластин, у него одного висит на поясескрамасакс с дорогой рукоятью. Да и окружающие, несмотря на свою гордую стать,к нему относятся с несомненным почтением.

Следовало бы встать, но Сварог и в самом деле здорово устал.Будем надеяться, что здесь нет каких-нибудь специфических табу, повелевающихнемедленно рубить на части всех, кто осмелится сидеть в присутствии вождяплемени…

Стоя над ним, и не выказывая лицом никаких эмоции, означенныйвождь спокойно сказал:

– Я – Гор Олувет Корунан, старшина жангады.

Столь же спокойно Сварог спросил:

– Жангада – это вот этот плот? – и обвел руками вокруг.

Старшина поправил невозмутимо:

– Вся эта флотилия. Семнадцать плотов. Это не род, не племя…Жангада. У вас на суше вроде бы нет похожего.

– Это точно, – сказал Сварог. – Но я уже понял,что вы здесь – самый главный… Меня зовут Паколет Карах, я купец из Готара… новы, наверное, не знаете, где это?

– Мы плохо знаем географию суши, – кивнул старшина. –Это на островах или на Харуме?

Слово «география», по крайней мере, знает, подумал Сварог.Что подразумевает хотя бы беглое знакомство с научными терминами. Будем иметь ввиду.

– На Харуме, – сказал он. – Я плыл с товарами наКатайр Крофинд, и неподалеку отсюда…

Он замялся на миг. Не стоило уверять, будто корабль затонулиз-за шторма или бури – кто их ведает, превеликих знатоков моря, вдруг,благодаря своему опыту, знают совершенно точно, что никаких атмосферныхпертурбаций не наблюдалось на много лиг вокруг? Не стоит с момента знакомствавыказывать себя лжецом…

– Неподалеку отсюда на нас напали пираты, – продолжалон. – Был бой, наш корабль потонул, я держался на плаву, уцепившись закакую-то доску… Пираты ушли, меня не заметили. Потом появились косатки… ипринесли меня к вам.

– Случается, – кивнул старшина. – Если ты невозражаешь, пройдем ко мне? Саблю лучше оставить здесь. Такой порядок. Оружиево время спокойного плаванья есть только у часовых и у меня.

Протестовать было бессмысленно. Сварог осторожно вытащилиз-за пояса саблю и положил ее у борта. Люди расступились перед старшиной, иСварог пошел следом за ним в одну из хижин.

Неизвестно, как были меблированы остальные, но в этой небыло ничего лишнего. Пол устлан циновками, в углу – низкая, в две ладонивышиной постель, покрытая самым обыкновенным одеялом, которое здесь соткатьникак не могли, только выменять на суше. Никаких признаков, свидетельствовавшихбы, что здесь обитает облеченное немалой властью лицо.