– А что, лучше испытывать на прочность их нервную систему? –спросил Хэлстон.

Дроган пропустил мимо ушей его замечание и рассказывалдальше. Он ненавидел кошек. Всегда ненавидел. Когда стало ясно, что она неуходит, он приказал Гейджу отравить ее – большую, аппетитную порцию кошачьейеды обильно сдобрил три-дормаль-фенобарбином. К этой еде кошка даже не прикоснулась.

К этому времени Аманда Дроган уже успела заметить кошку инастояла на том, чтобы ее взяли в дом. Сам Дроган отчаянно протестовал, носестра взяла верх. Впрочем, ей всегда это удавалось.

– Да, Аманда все устроила по-своему, – сказал Дроган. –Сама, на своих руках принесла ее в дом. А та так мурлыкала, прямо как сейчас увас, мистер Хэлстон. Но ко мне она ни разу даже не приближалась. Да, неприближалась… Пока. Сестра поставила ей блюдечко с молоком, которое онанемедленно осушила. «О, вы только посмотрите на это бедное существо, онапроголодалась», – сестра чуть не плакала. Они с Кэролайн прямо-таки на цыпочкахходили вокруг нее. Разумеется, таким образом они хотели отомстить мне,прекрасно зная, как я отношусь к кошкам… Как я всегда к ним относился, особеннопосле того, как началась работа над три-дормалем. Им очень нравилосьподдразнивать меня, они просто наслаждались этой игрой. -Он мрачно взглянул наХэлстона. – Но они и поплатились за это.

В середине мая Гейдж, как обычно, встал в половине шестогоутра, чтобы зажечь в доме свет. Его крик разбудил и Дрогана, и КэролайнБродмур. Аманда Дроган лежала на полу у основания главной лестницы средиосколков разбитой фаянсовой тарелки и содержимого пачки «Маленькие котята» –это такая еда для кошек. Ее незрячие глаза неподвижно уставились в потолок. Онапотеряла много крови – кровотечение было изо рта и из носа. У нее были сломаныспина, одна нога, а шея вообще оказалась размозженной.

– Кошка спала у нее в комнате, – заметил Дроган, – и онаухаживала за ней, как за младенцем… «Она такая гоодная, доогой. Ведь она жепоугоодаась, пуавда ведь? Иви ты хочешь выйти и сдеуать пи-пи?» Мерзость какая– слышать подобное из уст старой закаленной в боях Аманды. Как я полагаю, онаразбудила ее своим мяуканьем. Аманда взяла тарелку и пошла вниз – ей все времяказалось, что Сэмми не любит есть «Котят» всухомятку. Мол, она предпочитает ихс молоком. И вот… И вот она встала и хотела спуститься, чтобы налить в тарелкумолока. Кошка терлась об ее ноги. А Аманда была уже старуха, ноги плохослушались ее. Да и к тому же полусонная. Когда они подошли к краю лестницы,кошка бросилась ей под ноги… В общем, сделала подножку…

«Да, – подумал Хэлстон, – пожалуй, все могло быть именнотак. Вроде бы ничего преднамеренного». Он мысленно представил себе, как старухападает вперед, катится вниз по ступеням, испуганная настолько, что не всостоянии закричать и позвать на помощь, разбудить спящий дом. «Котята» вееромразлетаются по сторонам, тарелка разбивается, а сама она кувырком летит вниз иплюхается на пол. Ее старушечьи кости вконец переломаны. За ней спускаетсякошка, лакомясь «Маленькими котятами», разбросанными по ступенькам…

– А что сказал судебный следователь? – спросил Хэлстон.

– Смерть от несчастного случая, конечно. Но я-то знал.

– Но почему вы после этого не избавились от кошки? Уже послесмерти Аманды?

Очевидно, потому, что Кэролайн Бродмур пригрозила покинутьдом, если он это сделает. Она вообще была истеричка, к тому же буквальнопомешалась на кошке. Плюс ко всему она была очень больная женщина, и время отвремени у нее появлялись… Фантазии. Как-то она сказала Дрогану, что несомневается в том, что душа Аманды переселилась в Сэмми. И поскольку Сэмми былакошкой Аманды, теперь она сама будет ее любить и ухаживать за ней, как этоделала бы сама Аманда.

С годами Хэлстон научился довольно неплохо читать междустрок и смекнул, что Дроган и Кэролайн Бродмур когда-то в далеком прошлом былилюбовниками, и ему никак не хотелось терять ее из-за какой-то кошки.

– Она действительно могла бы уехать. А это было быравнозначно самоубийству, – сказал Дроган. – Ведь у нее никого нет, абсолютноникого. Здесь она жила на втором этаже в специально оборудованной комнате, вкоторой поддерживалась атмосфера повышенной влажности. Женщине было семьдесятлет, мистер Хэлстон. Едва достигнув двадцати одного года, она стала высаживатьв день по две пачки сигарет, а то и больше. Ее эмфизема оказалась крайнезапущенной. Я хотел, чтобы она осталась здесь, и если кошке суждено было тожеостаться… Хэлстон кивнул в знак понимания и многозначительно посмотрел на часы.– Умерла она ближе к концу июня, – сказал Дроган, – смерть наступила во сне.Доктор отнесся к этому достаточно спокойно… Просто пришел и выписалсвидетельство о смерти, и все. Но в ее комнате находилась кошка! Гейдж сказалмне об этом.

– Но ведь она должна была когда-нибудь умереть от эмфиземы,– заметил Хэлстон, – Ну конечно же, – лицо Дрогана исказилось странной,какой-то колючей улыбкой. – Именно это и сказал врач. Но я-то знаю. Я всепомню. Моя мать рассказывала мне. Кошки любят приканчивать стариков и маленькихдетей именно во сне. Тогда они похищают их дыхание.

– Но это же просто миф, разве не так?

– Как и большинство мифов, основанных на фактах, – возразилДроган. В свете камина щеки его ввалились, голова стала походить на череп. –Кошки любят царапать своими когтями мягкие вещи. Подушку, толстый плюшевыйковрик или… Одеяло. Одеяло младенца в яслях или одеяло старика. Дополнительныйгруз на теле слабого человека… Дроган умолк, но Хэлстон воочию представил себеи эту картину. Кэролайн Бродмур лежит в своей спальне, дыхание с хрипомвырывается из ее пораженных недугом легких, оно едва различимо на фоне жужжанияспециальных увлажнителей и кондиционеров. Кошка со странной черно-белойокраской молча запрыгивает на ее старческую постель и вглядывается своимисверкающими черно-зелеными глазами в старое, изрытое морщинами лицо. Затем онаподкрадывается к ее худой груди и с тихим урчанием ложится на нее… Дыханиезамирает… Затихает… А кошка все урчит и урчит, пока старуха медленно испускаетдух под давящим ей на грудь живым грузом.

Он никогда не был особенно впечатлительным человеком, номысленно нарисованная им самим картина заставила содрогнуться даже его.

– Дроган, – Хэлстон продолжал поглаживать голову тихоурчащей кошки. -Но скажите, ради Бога, почему вы вообще не отвели ее кветеринару и не усыпили там? Мой дядюшка подобным путем избавился в прошломгоду от своего пса, и это обошлось ему долларов в двадцать.

– Похороны состоялись первого июля, – Дроган словно неслышал Хэлстона, – Я распорядился, чтобы Кэролайн поместили в наш фамильныйсклеп рядом с сестрой. Она бы сама захотела того же. Третьего июля я позвалГейджа в эту самую комнату и передал ему плетеную корзину, в которой сиделакошка, приказав отнести ее к ветеринару в Милфорд. Он сказал: «Слушаюсь, сэр»,взял корзину и вышел. Это было очень на него похоже. Больше я его живым невидел. «Линкольн» врезался в бетонный бордюр моста на скорости более чемшестьдесят миль в час. Смерть Дика Гейджа наступила мгновенно.