У него на лице были обнаружены многочисленные царапины.

Хэлстон молчал. Помимо его воли, воображение уже началорисовать следующую картину ужаса. В комнате стояла полная тишина, если несчитать уютного потрескивания дров в камине да столь же уютного урчаниясвернувшейся у него на коленях кошки. Чем не превосходная иллюстрация к поэмеЭдгара Геста: «…Свет добрый камина, и кот на коленях. Вы скажете -нет слащелени». На видение все же возникло.

Дик Гейдж подъезжает на «линкольне» к повороту на Милфорд,превышая разрешенный лимит скорости примерно миль на пять. Рядом с ним насиденье та самая зловещая корзина. Дик внимательно следит за дорогой, заедущими рядом машинами, возможно, он обгоняет большой грузовик и потому незамечает странную черно-белую кошачью морду, раздвигающую прутья старойкорзины, много лет служившей для загородных поездок. Да, пожалуй, именно в тотмомент, когда он обгоняет большой грузовик, кошка бросается ему на лицо и,выпустив острые когти, начинает полосовать кожу. Зловещие лапы тянутся кглазам, чтобы ранить их, вырвать и ослепить человека. Шестьдесят миль в час,гул мощного двигателя «линкольна» – и когтистая лапа впивается ему впереносицу, вызывая приступ дикой, едва переносимой боли. «Линкольн» начинаетзаносить вправо, под колеса надвигающегося грузовика, водитель которогоотчаянно давит на клаксон, издающий душераздирающий хриплый сигнал сирены, ноон ничего не слышит, потому что кошка истошно орет. Эта тварь, подобноогромному мохнатому черному пауку, всем телом распласталась на лице Дика. Ушиплотно прижаты к голове, зеленые глаза горят, как адские прожекторы, изприоткрытого рта брызжет слюна, сильные задние лапы, подрагивая, впиваются вмягкую плоть стариковской шеи. Машину резко заносит вправо, а Гейдж уже нетолько не видит, но вряд ли и понимает, что впереди бордюр моста. Кошкавыпрыгивает, а «линкольн», подобно сияющему черному снаряду, врезается в твердьбетона. Гейдж со страшной силой ударяется о рулевое колесо, которое сминает,сплющивает его грудь… Хэлстон сглотнул слюну, издав при этом непонятный сухойщелчок.

– А кошка вернулась? – пробормотал он. Дроган кивнул.

– Через неделю. Точнее, в тот самый день, когда хоронилиДика Гейджа. Она вернулась.

– Она пережила автомобильную катастрофу? И это при скоростишестьдесят миль в час? Трудно в это поверить.

– Говорят, что у каждой из них по девять жизней. Тогда-то ия начал подумывать, что это адова кошка. Что-то вроде… Демона, посланного,чтобы…

– Покарать вас?

– Я не знаю. Но я боюсь этого. Я кормлю ее, точнее –женщина, которая приходит убираться, кормит. Она ей тоже не нравится. Говорит,что такая кошачья морда – сущее проклятие. Божье проклятие. Разумеется, она изместных, – старик попытался было улыбнуться, но это у него не получилось. – Яхочу, чтобы вы убили ее, – сказал он. – Вот уже четыре месяца, как я живувместе с ней под одной крышей. Она подкрадывается ко мне в темноте. Она смотритна меня. Кажется, что она… Выжидает. В конце концов я вступил в контакт с СоломЛоджиа, и он порекомендовал мне вас. Даже как-то назвал вас…

– Одиночкой. То есть я предпочитаю работать автономно.

– Да. И он еще сказал: «Хэлстон никогда не попадался. Дажеподозрение на него не падало. Он всегда опускается на ноги… Как кошка».

Хэлстон посмотрел на старика в кресле на колесиках.Неожиданно его длинные мускулистые пальцы нервно пробежали по кошачьей спине.

– Нет! – воскликнул Дроган. Он прерывисто вздохнул. Краскаподступила к его впалым щекам. – Нет… Не здесь. Увезите ее.

Хэлстон невесело улыбнулся. Он начал медленно, очень нежнопоглаживать голову и спину спящей кошки.

– Хорошо, – произнес он, – я принимаю этот контракт. Выхотите получить ее тело?

– Господи Иисусе, нет! – с отвращением прокричал старик. –Убейте ее!

Закопайте ее! – Он сделал паузу, затем резко повернул своекресло в сторону Хэлстона. – Мне нужен только хвост, – сказал он. – Я хочушвырнуть его в огонь и понаблюдать, как он будет гореть.

Хэлстон вел свой «мустанг» модели 1972 года, под капотомкоторого билось изношенное и усталое сердце «студебеккера» выпуска 56-го.Машина была латаная-перелатаная, и ее выхлопная труба свисала к земле под угломдвадцать градусов. Он самостоятельно переделал в ней дифференциал и заднююподвеску, а кузов оснастил кое-какими деталями от других моделей.

Из дома Дрогана он выехал около половины десятого. Сквозьрваные облака ноябрьского вечера виднелся холодный узкий полумесяц. Все окна вмашине были открыты, потому что ему казалось, будто затхлый запах немощи истраха успел впитаться в его одежду, а ему это очень не нравилось. Холод былстальным и резким, вроде лезвия остроотточенного ножа, но, несмотря ни на что,доставлял удовольствие. Да и мерзкая вонь быстро выветривалась.

Он свернул с основного шоссе у Плейсерс Глен и проехал черезопустевший город, охрану которого нес один-едипственный светофор-мигалка.Хэлстон, однако, не превысил установленных тридцати пяти миль в час. Выехав запределы города и оказавшись на шоссе номер 35, он дал чуть больше воли своему«мустангу». Студебеккеровский мотор работал мягко, и его урчание чем-топоходило на урчание кошки, часом раньше лежавшей на коленях Хэлстона в доместарика. Он улыбнулся при этом сравнении. По занесенным снегом, замерзшимноябрьским полям, кое-где покрытым остовами кукурузной стерни, он пронесся,делая уже семьдесят миль в час.

Кошка сидела в хозяйственной сумке, в которой для прочностибыли сделаны двойные стенки; сверху ее надежно стягивал толстый шпагат. Сумкалежала на заднем сиденье. Когда Хэлстон укладывал ее в сумку, и сейчас вдороге, она продолжала мирно посапывать. Возможно, она понимала, что нравитсяХэлстону, и чувствовала себя с ним как дома. И он, и кошка в сущности былиодиночками.

Странное задание, подумал Хэлстон и неожиданно удивился,поймав себя на мысли, что считает это заданием. Может быть, самым удивительнымво всем этом было именно то, что кошка действительно ему нравилась, ончувствовал некую близость, существовавшую между ними. Раз уж ей удалосьизбавиться от таких трех старых перечниц, значит, немалая была в ней сила…Особенно, если говорить о Гейдже, который вез ее в Милфорд «на свидание» сухмыляющимся ветеринаром, а тот уж точно находился в предвкушении того момента,когда сможет засунуть ее в миниатюрную газовую камеру размером с микроволновуюпечь. Хэлстон действительно испытывал некоторую расположенность к кошке, хотя ине собирался отказываться от своего намерения выполнить контракт. Однако онсделает все это с соблюдением должного приличия и убьет ее быстро ипрофессионально. Остановит машину на краю какого-нибудь заснеженного поля,вытащит кошку из сумки, свернет ей шею, после чего отрежет хвост, чтобыпоказать его старику. А потом, думал он, я похороню ее, как полагается, ненужно, чтобы она досталась мусорщикам или каким-нибудь бродягам.