Та, обрадованная похвалой из уст легендарной Диолеи, заулыбалась:

— Кажется, я поняла!

Хилья поднялась с лёжки, взяла бадью с ледяной ключевой водой и окатила избитого до полусмерти мужчину. Тот зашевелился, почти сразу сумел сесть, оперевшись на руки, низко склонив голову, а летунья тут же добавила новую порцию бодрящего душа.

Лидер Клана Земли с грацией рассерженной королевы подошла к пленнику, и, подцепив прутом его подбородок, вздёрнула голову подопытного вверх. Их взгляды встретились. Во взгляде наёмника уже не было весёлой бравады и злости, только страх и желание оказаться как можно дальше от этой колдуньи, а в глазах девушки читалась скорее сожаление, чем ненависть.

— Ну что, Пёс, теперь ты понял, чего стоишь?

Тот едва заметно кивнул, упирающийся в кадык конец побега молодого ореха не давал свободно двигать головой, и выдавил сквозь боль:

— Да, понял…

* * *

Староверы неохотно соглашались на какие-либо изменения многовекового уклада, но некоторые новшества коснулись и их жизни, и эволэки собрались у экрана в местном «доме культуры» — попросту большом одноэтажном строении, собранном из сруба, единственным признаком высоких технологий на котором была тарелка спутникового телевидения. Староверы, не староверы, а замыкаться в своём мирке и жить по принципу: «ничего не знаю, моя хата с краю», никто не желал. Жители деревни любили собраться после трудового дня, обсудить текущие дела, касающиеся как своей деревни, так и жизни Державы в целом.

Но в сегодняшний вечер многолюдством собрания не отличался: староста дед Никанор, ещё двое мужчин, эволэки, даже Мирру принесли после процедур, обе летуньи.

Приковылял и пленник, немного приведший себя в порядок, и сел на пол в сторонке, всё время с опаской косясь на молодёжь. Не злился за дневную экзекуцию, но был явно насторожен, хотя особого внимания на его появление никто не обратил — его не только изрядно помяли, но и снова заковали в кандалы, оставив минимум подвижности, дабы он хотя бы не гадил, куда попало.

По телевизору показывали запись непростой беседы Императрицы с родными эволэков. Девушки и юноша просияли, увидев лица родных, но в первые секунды они остановили запись, бросившись к экрану, не веря собственным глазам.

За спинами собравшихся у небольшой трибуны людей был виден ИБиС с покосившейся главной башней и работа тяжёлой техники.

— О, проклятье!!! — Нариола стучала кулачком по стене, а слёзы бежали из глаз. — Как же так?!

— Ничего себе! — Мирра подалась вперёд, как будто её подвело острое зрение. — Она всё-таки прорвалась!!!

— Кто прорвался? — Староста деревни не совсем понял суть переполоха в рядах гостей, но неестественное положение башни разглядел сразу.

— Лже-Ольга. Ещё одна, — ответил Элан. — Наш институт можно было взорвать только таким путём. Создать копию моего куратора и, прорвавшись в самое сердце ИБиСа, дестабилизировать топливный элемент.

— Так что вас удивляет? — не унимался человек-гора.

— Именно то, что врагу это удалось и удивляет! — воскликнула Лассава. — Ольга не несла брони, и охрана института это прекрасно знала. Раз её, лже-Ольгу, то есть, пустили внутрь, значит, и на подделке брони не было, а распознали фальшивку уже по иным признакам! А раз не было брони, наши воины должны были остановить её!

— Да, верно, — подала голос Лесавесима. — Мама погибла от огня автоматов, вы расстреляли ещё одну копию в ущелье, причём уложили её за считанные секунды, а эта прорвалась сквозь все кордоны. Непонятно!

Она посмотрела на свою сестру сверху вниз, та лежала, вытянувшись во всю немаленькую длину, но, похоже, особого желания вступать в дискуссию не имела. Медовые океаны погасли, утратив интерес к жизни, но серая молния всячески пыталась растормошить свою вторую половинку.

Лесавесима всё же была копией папани. Того не сломали ни тяжёлые бои, ни потери, ни полученные увечья — Лис, как ни в чём не бывало, сидел на скамье, жуя яблоко, внимательно смотрел и слушал, жестикулировал здоровой рукой, спорил. Он удивительно быстро принял всё как есть, не смирившись с судьбой, нет, но понимая пагубность дальнейших самобичеваний. Если его душу и рвала боль, то никто не видел его в расстроенных чувствах — пролил слёзы, и хватит. Может, где в одиночестве он и давал волю чувствам, но не на глазах у всех!

Его дочурка тоже скорбела по погибшим, часто навещая маму, лежащую по-прежнему в доме на скамье, даже осмеливалась открывать чёрный кокон, и подолгу сидеть рядышком, не роняя ни слова. Но истерических рыданий не было и в помине.

А Хилья всё глубже уходила в себя, не желая иметь ничего общего с этим жестоким миром, и серой молнии всё чаще и чаще приходилось подниматься в небо, чтобы отыскать в бездонном океане свою большую сестру и привести назад, туда, где её с нетерпением жали эволэки. Девушки и отец чувствовали её боль, как свою собственную, и, как могли, утешали, поддерживали, но не помогало ничего. Она уходила всё дальше и дальше.

— Как такое могло произойти? — Нариола, уняв слёзы, повернулась к Элану — он их нештатный эксперт по таким делам, и военный лидер, ему и ответ держать.

Тот ответил, не задумываясь:

— Наносплав. Другого варианта, вот так, с ходу, предложить не могу. Амма, теоретически, их распознаёт, но я читал труды по данной теме, кое-что даже ношу с собой, — Лис пальцами коснулся виска, где был спрятан имплантат, позволяющий мнемонически общаться с ИР. — Там описаны некоторые теоретические разработки военных в разных системах, позволяющие скрыть сплав в тканях киборга. Вроде и голая теория, но есть одна деталь, позволяющая в этом усомниться — всем работам десять лет и более.

Мирра согласно кивнула:

— Это верный признак! Если идёт в печати полемика на важную тему, а потом публикации резко прекращаются — всё, можно с уверенность говорить, что на практике получен положительный результат!

Закончив обсуждение данного вопроса, снова приступили к просмотру. У Лиса чуть сердце не выскочило, когда на экране поочерёдно показывали то лицо Императрицы, то лица знакомых людей. Его отец задавал вопросы, Анна Сергеевна отвечала, и эволэки превратились в слух, стараясь не упустить ни малейшей детали, впитывали интонацию, следили за жестами — всё это может сказать гораздо больше, чем слова.

После взаимных расшаркиваний истца и ответчика все зрители хмурились, явно недовольные итогом переговоров.

— Двоякое впечатление, — начала диспут Афалия, — вроде нас никто ни в чём не обвиняет, но такое чувство, что Императрица больше верит в теракт в нашем исполнении, чем в наличие двойников.

Они расселись тесным кружком, а взрослые даже и не пытались лезть с советами и расспросами — это их дело, их хомут, и взваливать его на чужую шею эволэки не станут ни в коем случае.

— Императрица сказала, что нас очень важно найти и взять целыми и невредимыми, — заметила Нариола. — Но в то же время отметила: кем бы они ни были! Чем это объяснить? Ведь ясно, как божий день, мы — это мы, а то — подделка!