— Послезавтра, — поправила я, изрядно зверея, — и меня тоже,Маруся, осенило. Спасибо тебе, подружка, век помнить буду! Ты о Саньке моемподумала?! — уже загремела я. — Жаль, нет у меня врагов, а то тебя с нимиподружила бы! Нет, ну так мне нагадить! Так подло! Так жестоко! И таксознательно!

Маруся струхнула и, еще не зная своей вины, уже мучительноее переживала.

— Да что ты, старушка, взвилась-то? — робея, спросила она.

— Ты еще спрашиваешь? — окончательно возмутилась я. — Онаделает открытие, узнает про заразу, про вирус этот, и тут же зовет к себе меня,вирусом делиться. Почему ты о Саньке моем не подумала?

— Да никто же не пострадал… — замямлила, Маруся. — Все жеживы.

— Я должна на то рассчитывать, что злодей промахнется? Какаяже ты подлая! Зачем ты позвала меня?

Зачем мне первой сообщить поспешила? Чтобы и на меняпокушались?

Маруся, страшно гордясь собой, поставила руки в бока ирассмеялась:

— Так вот ты о чем, старушка. Ну и напугала же ты всю меня.Да нет же, успокойся, не первой я тебе рассказала. Не бойся. Как толькосообразила, что вирус это, так сразу же пошла дальше соображать, кого бы мне имнаградить. Сама знаешь, врагов хватает.

— И кого же ты выбрала? — спросила я, приходя в себя.

— Юлю, — от удовольствия потирая руки, сообщила Маруся. —Юлю наградила. Пока ты ко мне ехала, я ей позвонила и все рассказала. Представьсебе, не стала ждать стрелы, пока она еще там прилетит, а я уже про стрелурассказала. Пусть знает.

— Бедная Юля, — вздохнула я. — И за что ты так на нееополчилась?

Маруся фыркнула:

— Еще спрашиваешь! Ваню моего хотела отбить.

Я прямо вся на нее злая.

— Но не отбила же, Ваня ушел к другой.

— Но хотела же. Лучше скажи, старушка, как думаешь, будетили нет стрела?

— Этого знать не могу, — ответила я, — но, следуя логике,быть должна.

— Почему же должна? — возразила Маруся. — Как раз, еслиследовать логике, стрелы-то быть и не должно. Ведь заразу-то я уже Юлькепередала. Вспомни, как только Роза рассказала о покушениях, они сразупрекратились. С Тосей было то же самое и с Ларисой, так почему со мной быть недолжно? Я уже рассказала, так и хватит, пускай Юлькой занимаются.

Я задумалась.

— Не знаю, Маруся, может, ты и права, посмотрим.

Дай бог, чтобы не было стрелы. Ума не приложу, как удастсязлодею промахнуться в тебя. Уж очень сложно это, ты же везде.

— Да, опасно, — согласилась Маруся. — Ну как же ты,старушка, так плохо подумать обо мне могла?

Чтобы я, узнав о вирусе, тебе его передала? Да ни в жисть. Стобой что случится, а мне потом Саньку воспитывай. Нет, я еще для себя пожитьхочу.

— Маруся, — на всякий случай предупредила я, — если вдругстрелять в тебя будут, ты сохрани ту стрелу, спрячь подальше, а еще лучше,отдай ее мне.

— Ладно, — пообещала Маруся. — И главное — как не вовремя.Из отпуска же выхожу. Будь я в отпуске, фиг бы в меня кто выстрелил, сидела быдома, и баста.

А теперь прямо вся на работу пойду, буду беззащитная за стойкойстоять, любому, кому придет в голову, открытая, только стреляй, вот она я.

Сердце мое облилось кровью.

— Ты береги себя, Марусечка, — жалостливо попросила я.

— А как тут убережешь? Сама же говоришь, раз сегодня шляпкупрострелили, значит, послезавтра будет стрела. А я, как назло, именнопослезавтра свой буфет принимать пойду.

— Ты же говорила, что завтра?

— Ой, старушка, какая разница? Епэрэсэтэ! Это же вокзал!Черти занесли меня туда. Прямо вся погналась за длинным рублем. Хоть бери иувольняйся.

Естественно, при таких обстоятельствах я не могла оставатьсяв стороне.

— Маруся, — воскликнула я, — мы вместе пойдем.

Буду наблюдать за пассажирами и сидеть в укромном местечке.Есть там такие?

— Найдем, — успокаиваясь, пообещала Маруся. — Старушка, тынастоящий друг, вот только…

Она замялась. Это меня насторожило.

— Что там еще? — закричала я, не ожидая ничего хорошего отМаруси.

— Да вот прямо вся переживаю я, а вдруг этот вирус непередается по телефону? Вдруг Юлька не заразилась? Тогда выходит…

— Что заразилась я? Точнее, ты заразила меня.

Должна сказать, что давно уже я не носила шляпок, но сообщениеМаруси так впечатлило меня, что на следующий же день я отправилась в бутик иукрасила свою прическу весьма дорогим и кокетливым широкополым созданиемнекоего маэстро Кадзуа — если верить клятвенным заверениям консультанта,известного художника из Японии. Судя по цене шляпки, известен он безгранично.

Несмотря на то, что в считанные секунды был потраченполугодовой доход моего Евгения, настроение у меня поднялось.

«Что ж, — подумала я, с удовольствием разглядывая себя взеркало, — если уж суждено мне умереть, так пусть это лучше произойдет вшляпке, чем без нее. Так эстетичней».

В этом состоянии духа я вышла из бутика и направилась напешую прогулку по Москве. Бесстрашно врезалась в самые людные места, презреваяопасность и бросая вызов судьбе, и добросалась.

Судьба приняла мой вызов и послала кару в виде…

Маруси. Я как раз пыталась нарушить правила уличногодвижения и перейти дорогу в неположенном месте, когда ушей моих достиг еерадостный вопль:

— Епэрэсэтэ! Старушка! Что ты делаешь здесь?

Оглянувшись, я увидела торчащую из «жигуленка» головуМаруси.

— Садись, подвезу, — предложила голова.

Поездки с Марусей не входили в мои планы, и я вежливоотказалась, но тут же пожалела об этом, потому что Маруся мгновенно выразилаготовность покинуть «жигуленок» и составить мне компанию. Бродить по Москве вкомпании с Марусей я не хотела, а потому сдалась:

— Ладно, поехали.

— Куда? — обрадовалась Маруся.

Пока я судорожно соображала, какой выбрать маршрут, Маруся,не теряя времени даром, восхищалась моей шляпкой.

— Старушка, где взяла? — вопрошала она.

— Купила, конечно же, не на дороге же нашла, — нехотяответила я.

— Просто блеск, старушка, я прямо вся одобряю, — сообщилаМаруся и, резко меняя тему, спросила: