Признаться, такая философия повергла меня в шок.

— Маруся, — закричала я, — ты где эту глупость подслушала?

— Так Санька твой сказал. Думаю, его научила баба Рая —мудрая женщина. Я как услышала, так прямо вся и рассмеялась, до чего верно.

«Боже, — подумала я, — в недрах моей семьи зреет заговор, ая тут водку жру с Марусей. Надо срочно бежать домой и спасать от бабы Раиребенка».

— Знаешь, — сказала я, вскакивая из-за стола, — пойду. Уже ипоздно.

— Как? — изумилась Маруся. — И ты не хочешь узнать, что яоткрыла?

— Только что слышала про водку и селедку.

— Это ерунда. Епэрэсэтэ! Старушка! Садись, ты прямо всясейчас упадешь, когда узнаешь.

— Ты о чем? — все же присаживаясь, спросила я.

— Да о покушениях этих. Знаешь, что это такое?

— Что? — тупо спросила я.

Маруся оглянулась по сторонам, словно желая проверить, однили мы в кухне, и, заговорщически приблизив ко мне лицо, шепотом сообщила:

— Это вирус.

Я растерялась:

— То есть как — вирус? Какой вирус?

Маруся, очень довольная собой, отпрянула, загадочно повелаглазами и воскликнула:

— А хрен его знает какой! Думаю безопасный, ведь никто же неубит.

— Насчет того, что никто не убит, я бы строить иллюзий нестала, еще не вечер, мы не знаем замыслов врага, а вот насчет вируса могувысказаться: это полнейшая глупость. Социальное зло заразно, но не в такомпримитивном проявлении.

Я сама поняла, что сказала нечто слишком умное, потому чтоМаруся минут пять хлопала глазами, а ведь у нее философское образование.

— Епэрэсэтэ, старушка, — сказала она, переварив мою мысль, —ты не права. Вспомни, как все было.

Прострелили шляпку Розы. Правильно?

— Ну да, — вынуждена была согласиться я.

— Потом — стрела, потом — картина.

— Ну да.

— А потом что? — Маруся хитро улыбнулась.

— Что?

— Потом Роза рассказывает о своих неприятностях Тосе, а Тосясмеется над ней.

Я рассердилась:

— Ну да, и что из этого? Я и без тебя все это знаю, такнезачем и перечислять!

— Знаешь, а не анализируешь, — снисходительно заметилаМаруся. — Совсем ты прямо вся разучилась думать, старушка, потому и боишьсявсего.

— Если думать начну, еще больше бояться буду, — нехотяпояснила я.

— Как сказать… Я вот тоже вся испугалась, а когда подумала,то прямо вся и успокоилась. Прикинь, как было: только Роза рассказала Тосе пропокушения, они сразу же и прекратились. На Розу больше ни разу не покушались,но зато начали покушаться на Тосю.

Здесь я ничего возразить не могла и потому промолчала, аМаруся продолжила:

— Что делает Тося? Тося рассказывает о стреле Ларисе. Ларисатоже смеется над Тосей и уходит. И все.

После этого Тосю сразу же оставляют в покое и принимаются заЛарису, так чем же это не вирус?

Я была ошарашена: ай да Маруся! Всегда знала, что она недура, но что так умна, даже не догадывалась, а ведь столько лет мы знакомы.Нельзя недооценивать друга, это очень опасно.

— Подожди, — закричала я, — но при чем здесь ты?

Ты же не смеялась над Ларисой. Тогда уж должны были прострелитьшляпку Юли.

— А Юля здесь при чем? — удивилась Маруся.

— Ей же Лариса рассказала про стрелу.

— Ну да, но фишка как раз в другом. Нам Роза тоже рассказалапро стрелу. И про стрелу, и про шляпку, и про картину. А у Тоси эта картинавообще упала чуть ли не на нас. Мы с тобой были живыми свидетелями и ничего, незаразились.

— О тебе так уже сказать нельзя, — поеживаясь, напомнила я.

— Да, я прямо вся вляпалась, — согласилась Маруся, — но этопотому, что первой узнала о стреле Ларисы. Роза до нашего прихода успелапередать эту заразу Тосе. Когда мы пришли, Тося уже унесла ее с собой, поэтомуна нас никто не покушался. Тося же перед нашим приходом передала вирус Ларисе.Когда мы пришли, Лариса вирус уже вся унесла, а Юля примчалась к Ларисе ужепосле нашего с ней разговора. Я случайно оказалась у Ларисы первой и тут женарвалась на неприятность: Лариса с ходу выложила мне про стрелу.

— А зачем тебя вообще понесло к Ларисе? — удивилась я, вобщем-то, ничего против не имея.

— Зачем меня понесло к Ларисе? — изумилась Маруся. — Ну ты,старушка, даешь, у меня же отпуск кончается, должна же я была всех оповестить.Сегодня утром как проснулась, так прямо вся и понеслась по подругам. Вот насвою беду в недобрый час попала к Ларисе. Хотела с ней выпить, то да се… Стобой же в последнее время нету дел. И баба Рая твоя косо смотрит, подумаетеще, что я пьянь какая-нибудь.

— Ага, а ты у нас трезвенница невероятная, — язвительновставила я.

— У меня горе, любой меня поймет, — возмутилась Маруся. — Атут и у Ларисы горе, но пить она отказалась.

— Есть же на свете сильные люди, — безмерно порадовалась я.

Маруся, не обращая на меня внимания, продолжила:

— В общем, выслушала я про стрелу, головой покачала иотправилась к Елене. Уже оттуда позвонила и узнала, что мое место заняла Юля,сидит у Ларисы, выслушивает жалобы на стрелу. Потом упала картина, и Лариса тутже мне пожаловалась. Я напомнила ей, что у Розы и Тоси было то же.

— А про шляпку ты и не вспомнила, пьянь.

— Не до этого было, — отмахнулась Маруся, — мы с Леной такхорошо посидели и сидели бы до сих пор, если бы Лена не… Ну, в общем, Лена уженикакая, пришлось ехать дальше. Когда я обошла всех друзей и поняла, чтотрезвой останусь навсегда, что бы с ними, слабаками, ни происходило, решилаотправиться домой. Мне же к работе готовиться, стирки у меня — бог ты мой! Авсе некогда.

И тут меня осенило:

— Маруся, постой, значит, ты приехала к Ларисе, а Ларисатебе первой рассказала про стрелу?

— Конечно, теперь зараза передалась мне. Ларису оставят впокое, а я, как в квартиру свою вошла, так прямо вся неладное и почуяла.Случайно, ангел хранит, увидела в картине дырку и бросилась звонить тебе. Покаты ехала, меня и осенило: вирус! Заразилась, теперь станут покушаться на меня.Шляп не ношу, так картину, сволочи, прострелили, а завтра будут пытатьарбалетной стрелой.