— Стрелок, — он подходит ближе. — Извините, что задерживаю…Вы установили восемь рекордов уровней, да?

Наверное. Смотрю не на Гильермо — на сотню своих недавнихжертв. Их взгляды не сулят ничего хорошего.

— Руководство решило сообщить вам, что вы не вправепретендовать на объявленные призы… да? Поскольку работаете по контракту с нами.

Слава богу, он хоть теперь говорит тихо, и нас не слышат.

— И не собирался, — пьянея от злости, сообщаю я.

Гильермо, похоже, понимает, что вступил в беседу не вовремя.Но ему приказали.

— Однако, мы хотим выплатить вам небольшую премию… двестидолларов… в благодарность за интенсивную работу. Вы сделали очень хорошуюрекламу «Лабиринту»… мы едва справляемся с потоком новых игроков.

Он делает паузу, оглядывает зал и говорит извиняющимся тоном:

— Вы можете зайти за деньгами сейчас, вместе со мной. Внашем офисе много выходов.

Спасибо. Вот чего не люблю, это когда меня толкают в болото,а потом сердечно протягивают руку помощи.

— Я зайду при случае.

Гильермо вздыхает, разводит руками — мол, я человекподневольный, велели передать… Уходит в глубину зала, к каким-то служебнымкоридорам.

На меня смотрят девяносто девять пар глаз.

— Я — Стрелок, — говорю я.

Девяносто девять пар ног отрываются от пола. Нет, девяностовосемь.

Алекс стоит на месте, лишь выхватывает из-за пазухисверкающий длинный пистолет, и кричит:

— Беги, козёл!

Имя мне не нравится, но совет дельный. Каждый из обиженных,кроме, разве что, Алекса, втайне понимает, что его убили абсолютно честно. Новслух говорится совсем иное. И потому все готовы мстить за невинно пострадавшихтоварищей, забыв, что ещё недавно они были соперниками.

Бегу.

За спиной несколько раз щёлкают выстрелы — Алекс отчаяннопытается задержать преследователей, потом кричит вслед:

— Я тебя сам сде…

Крик обрывается. Не только у него есть вирусное оружие,пригодное для улиц Диптауна. А может быть, вмешалась служба безопасности«Лабиринта».

Бегу.

Чего мне не хватало, так это растворяться в воздухе. Еслиобиженные игроки поймут, что я ещё и дайвер — охота перерастёт в травлю.

А спать так хочется…

Переулок, другой, третий. Снижаю детализацию, чтобы ускоритьбег. И едва не проскакиваю мимо здания с надписью «Всякие забавы» на четырехосновных языках Диптауна.

К счастью, надписи очень крупные, и я вовремя понимаю ихсмысл. Равно как вспоминаю рассказ Маньяка о системах безопасности виртуальныхборделей.

Выбор несложен, и я врываюсь в вертящиеся стеклянные двери.

Здесь в моде стиль «ретро». Массивная мягкая мебель, широкиестолы с пузатыми графинами, блюда с фруктами. Бородатый молчаливый мужчина вуглу смотрится деталью меблировки. Бог его знает, может, и впрямь сторожеваяпрограмма…

А по деревянной лестнице со второго этажа спускаетсятемноволосая женщина в длинном платье. Ей за тридцать, и лицо настолькодетализировано, что я едва удерживаюсь от искуса вынырнуть из глубины ипосмотреть на неё нормальным образом. Чтобы понять, как удалось добиться такогонеординарного, человеческого облика.

Женщина подходит ближе. И я наконец понимаю смысл выражения«зрелая красота».

Действительно, очень зрелая. Ничего в ней нет от тоймолодости, что царит на улицах Диптауна. И уж тем более мысли не возникает оневинности или чистоте. И слава богу, что не возникает. Ей это не нужно.

Женщина молчит, улыбаясь. Я чувствую, что паузазатягивается, и бормочу:

— Здравствуйте…

Она кивает.

— Добрый вечер.

— Мне кажется, что уже ночь, — говорю я.

— У нас всегда вечер.

Что ж, будем знать.

— Зовите меня Мадам, — продолжает женщина.

— Я…

— Не надо имени. Это вовсе не обязательно.

— Я — Стрелок.

Она кивает.

— Хорошо. Вы зашли к нам по делу… — улыбка, — или простоскрываетесь от надоедливых друзей?

Непроизвольно гляжу на стеклянную дверь. За ней — тишина ипустота.

— Не беспокойтесь. Входящие к нам не видят друг друга.Никогда.

— Во втором случае, очевидно, мне придётся уйти? —интересуюсь я.

— Нет. Мы всегда рады гостям. Вы можете просто посидеть,выпить кофе или вина.

— Кофе, — решаю я.

Молчаливый охранник ныряет в дверь. Я прохожу к диванчикам,сажусь. Мадам с улыбкой устраивается напротив.

— Неужели вас не разоряют такие вот случайные гости? —спрашиваю я.

— Нет ничего полезнее случайностей. К тому же у нас естьправило — гость должен хотя бы пролистать альбомы.

Недоумённо смотрю на неё.

— Фотографии девочек.

— Ах, да, фотографии… — до меня доходит. — Конечно. Судовольствием.

Охранник приносит кофе в маленькой турке, Мадам аккуратноразливает его по чашечкам.

Кладу чуть-чуть сахара, делаю глоток. Кофе крепкий иароматный, обжигающе горячий. Даже сон проходит, словно и впрямь кофеинупринял.

— Вам показать все альбомы? — спрашивает Мадам.

Кажется, что в слово «все» она вкладывает двойной смысл. Ноголова ещё соображает плохо, и я киваю. Мадам плавно пересекает зал, достаёт изшкафа несколько толстых альбомов в обтянутых разноцветным бархатом переплётах,опускает на стол передо мной.

— Я вернусь к себе, если вы не против, Стрелок. Если вдруг…— улыбка, — вас что-то заинтересует — позовите меня.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Уже с лестницы Мадам словно спохватывается, и добавляет:

— Да… если вам понравится фотография, и захочется разглядетьеё детальнее — потрите изображение пальцем.

Киваю. Пью кофе, посматривая на альбомы.

Интересно, есть ли здесь резервные выходы? Наверняка.

Впрочем, можно ещё сделать вид, что у меня сработал таймер,и раствориться в воздухе.

В любом случае я спасся. Утёр нос сотне разъярённых думеров,завоевал сомнительную славу, и на четырнадцать этапов приблизился к Неудачнику.Быть может, его всё равно вытащат раньше, но я старался как мог.