Я молча вглядывалась в темные очертания скал на побережье, силясь рассмотреть проворную фигурку Федры, ползущую вниз. Видела мысленным взором, как она тоже вглядывается в морскую даль в поисках лодок, которые не приплывут за ней, и сердце разрывалось в груди.

– Я вернусь, Ариадна, – все повторял он.

Я смотрел на него, не говоря ни слова. Впервые в голосе Тесея звучала мольба, сквозила уязвимость, будто и не он только что так безжалостно и деловито раздробил тело моего брата на куски и разбросал по берегу.

– Во дворце Федре ничто не угрожает, она хитрая и смелая. Там она под защитой и нас ни словом не выдаст. Отец твой решит, что все мы уже далеко, а когда твое исчезновение обнаружится, осудят тебя одну. Никто и не подумает усомниться в невиновности маленькой Федры. Никому и в голову не придет, что я зачем-то вернусь. Решат, что мы поплыли прямиком в Афины. Но мы сейчас отправимся на Наксос, это недалеко отсюда. Там отдохнем, и оттуда я тайком вернусь на Крит под покровом ночи, проберусь прямо во дворец и заберу Федру. Я верну тебе сестру, Ариадна. – Он посмотрел на меня таким открытым, ясным и прямодушным взглядом, что бешеная дрожь, сотрясавшая мое тело, стала униматься, дыхание замедлилось. – Я привезу ее к тебе, – он глубоко вздохнул, – и она станцует на нашей свадьбе.

Он говорил разумно. Возвращаться сейчас слишком рискованно, в любую минуту могут обнаружить, что двери Лабиринта открыты, а сам он ограблен. Как только поднимут тревогу – мы в опасности, а Тесей, сколь он ни могуч, против целой армии в одиночку не выстоит. Сестра моя и впрямь смела и хитроумна. Она не проговорится, это точно, и, надеюсь, не разуверится, что мы за ней придем.

За спиной Тесея уже рисовались очертания большого корабля. К которому царевич подтягивал нас быстрыми точными гребками. С борта свешивалась веревочная лестница.

Опять мне показалось, что земля разверзается у ног. Опять прозвучали слова Дедала: тебе придется покинуть Крит навсегда. Я оказалась посреди океана, оказалась с мужчиной, уничтожившим отраду и гордость моего отца. А значит, сожгла за собой мосты, и обратно по пеплу уже не пройти, как не пройти по лунной тропе, пролегающей по водам.

Тесей подсадил меня. И я послушно, поперечина за поперечиной, стала взбираться по лестнице, подтягиваясь вверх, хоть веревка жгла руки. Подол отяжелел – намок, еще когда я брела по прибою, косы, так старательно заплетенные матерью, растрепались. Люди Тесея помогли мне влезть на борт, и я подумала, что, вероятно, сплю. А когда проснусь в кносском дворце, афиняне будут мертвы, мы же так навсегда и останемся жить в тени Минотавра, затаив дыхание и ожидая неизвестно чего.

Вот только Минотавр умер, я видела его разбросанные кровавые останки. А теперь стояла на палубе вражеского корабля – одинокая женщина среди чужих мужчин, женщина, у которой не было больше родины. Стражники не пустятся в погоню, чтобы защитить мою честь. Если за мной и придут, то только ради страшной мести. Я подумала о тонущей Скилле.

Тесей легко спрыгнул на палубу. Черные паруса вздымались, рябили на ветру. Люди зашевелились, слились друг с другом, принявшись за привычную работу – каждый делал свое дело, и все действовали слаженно, как один. Деревянная палуба под нами тоже пришла в движение – корабль побежал по волнам.

Подошел Тесей. И снова обвил меня руками, на этот раз – с нежностью. Я прислонилась к его крепкому громадному торсу.

– Идем, – сказал он ласково. – У тебя платье все мокрое. Не для того я спас тебя и увез с Крита, чтобы теперь заморозить насмерть.

И он повел меня к ступеням, уходившим под палубу.

Я следовала за ним. На меня снизошло удивительное спокойствие. Что сделано, то сделано. Я думала, что изумляться уже не способна, но, увидев гору сокровищ, поблескивавших у подножия лестницы, ахнула. Знакомых мне сокровищ. Драгоценные камни, нитки жемчуга, богато украшенные мечи и дорогие ткани были кое-как свалены в кучу. И куда ни глянь, всюду лабрис – высечен на рукоятях, вышит на шелках, отчеканен, выстрочен на всякой вещи. Пока Тесей сражался в Лабиринте, его люди, видно, грабили тайком дворец.

– Наверняка здесь найдется сухая одежда, – сказал царевич и учтиво удалился.

Я разинула рот, увидев добычу афинян и представив, как разъярится Минос – его ущерб и без того велик! Протянула руку к платью, принадлежавшему когда-то Пасифае, хоть она не носила его уже много лет, погладила драгоценную ткань. Порадовалась, что будет у меня память о доме. Подвеска, подаренная Дедалом, по-прежнему поблескивала на моей груди – только эту частичку Крита я и собиралась забрать с собой. А теперь взяла в руки платье Пасифаи, тяжелая ткань струилась меж пальцев. Вспомнилось, как ослепительно блистала мать в этих бронзовых шелках. А я, интересно, заблистаю?

Мы с Тесеем стояли на палубе, смотрели в простиравшиеся позади морские дали. Я устроилась в теплом убежище его объятий, так мы и плыли в ночь. Почти не разговаривали, но его надежная близость успокаивала и без слов. Веки мои временами тяжелели, Тесей же не терял бдительности, ожидая чего угодно. Лишь когда заря прожгла в дальнем краю неба розовую полоску, мы увидели землю. Наксос виднелся впереди, горные перекаты темнели на фоне розовеющих небес. Ни разу не покидавшая Крит, я перегнулась через борт, силясь увидеть хоть мельком новый мир за пределами моей родины. На корабле уже вовсю кипела работа, но я зачарованно разглядывала Наксос, принимавший все более четкие очертания, и даже не заметила, как мы опять оказались в лодках и направились, ведомые Тесеем, к маленькой бухте.

По золотым пескам Наксоса я ступала, будто во сне. Необычайность произошедшего за два последних дня притупила мою способность испытывать тревогу, смятение, страх. Казалось, я плыву над берегом, едва касаясь земли, в голове стоял туман. Остров был прекрасен – мелкие воды бухты искрились в ярком утреннем свете, горы, поросшие бурыми, выгоревшими кустами, приветливо простирались вокруг, а среди них тут и там виднелись приземистые зеленые деревья, которые дружелюбно протягивали ветви, предлагая опаленным солнцем путникам укрыться от зноя в тени.

Где, интересно, мы найдем приют, где отдохнем? Я не видела вокруг никаких признаков жизни.

– Ты знаешь это место? – спросила я. – У тебя здесь друзья, они нас укроют?

Тесей рассмеялся, крепко взял меня за руку и повел вдоль берега.

– На Наксосе никто не живет. Мы остановились здесь по пути на Крит. Знали, что после