и алчущие взоры,

К ним возвращаться вновь, ища у них опоры.

Любовник новизны, попутчицы моей,

Повсюду я брожу, ища среди путей

Святого ангела с глазами ясновидца,

Чтоб он меня любил и дал в себя влюбиться.

ЭЛЕГИЯ XVII

Попреки, слезы... Вот, друзья, она — пред вами:

Меня то гонят прочь, то кличут. Дни за днями

Одно и то же. Нет, пусть просто скажет: да.

Ни шагу к ней... Чуть ночь — и я бегу туда!

Вздыхает; просит у меня прощенья; гонит.

Спешу к моим друзьям: вот где я буду понят!

Но покаянная записка даже тут

Меня находит... Всё! Увы, меня зовут.

“Мой друг, наперсник мой в младенческих усладах,

10 Молчишь при мне, но я могу читать во взглядах:

Я знаю красоту, которая тебя

Так взволновала, так заставила, любя,

Всем сердцем трепетать, что и сказать не в силах.

А все ж не следует нам в рабстве быть у милых,

Поверь: чрезмерная любовь их тяготит.

Заставь их трепетать и ты: холодный вид

И независимость — вот лучшее лекарство,

Чтоб с честью одолеть их гордость и лукавство.

Что толку мучиться? Доверься мне. И прочь,

20 Прохладою дыша, пойдем с тобою в ночь.

Такая нынче сушь землей владеет всею,

Что, право, лучше днем вверять себя Морфею.

Не ведая о нас, Камилла спит. Идем!”

А вот и дом ее. Пусть поутру о том,

Что видели меня, расскажут ей: мол, мимо

Я шел да не взглянул на дверь ее. Томима

Жестокой ревностью, пускай она в слезах

Помянет всех мужчин с проклятьем на устах!

Идем же. Вот и он, тот сад уединенный,

30 Манивший столько раз таинственной, зеленой,

Волшебной полутьмой. А вон ее окно —

О, сколько страстных встреч сулило мне оно!

Стекло и тонкий лен — ничтожная преграда

Для моего туда стремящегося взгляда,

Туда, где зыбкий свет покой ее хранит,

Покуда спит заря, бледней ее ланит!

Там ждет она меня... Видал бы ты, как, лежа,

Откинув голову, на благодатном ложе,

Прикрыв глаза, что так глубоки и чисты,

40 Она исполнена небесной красоты!

Ах, полно! Мстить ли мне? Все это блажь, причуда.

Бежим, мой верный друг, скорей бежим отсюда:

Исполнится мой план, нехитрый, без затей, —

Но лишь бы не войти, не постучаться к ней!

ЭЛЕГИЯ XVIII

Как? Мне учить тебя божественным стихам,

Мне, темному певцу, который скоро сам

Уступит юному сопернику в уменье!

Нет, не наставник я в высоком песнопенье,

Да их и нет, мой друг. Лет прошлых мастера,

Которых мы читать готовы до утра,

Бессмертный сонм богов, великая природа,

Что познаем умом все больше год от года,

Вот кто водитель наш,[301] вот кто наставник твой!

10 Едва лишь встреченный семнадцатой весной,

Влюбленный в мирный труд в своей каморке тесной,

Мечтатель, нелюдим, поэт совсем безвестный

Смиренным голосом уж пел я в тишине,

И лира юная была покорна мне.

И Сафо вслед за мной с лужаек Митилены[302]

Порой на берега ступала хладной Сены,

И в сельской рощице задумчивый цветок,

Густое дерево, прозрачный ручеек

И хитроумные Арахны бедной сети —

20 Как были дороги мне мелочи все эти...

Далеких путников я слушать полюбил.

Ученые холсты, где мир начертан был,

Я с ними изучал с заката до восхода,

И мне напрасных грез была мила свобода.

Я всюду странствовал, мне не был мир чужим,

Я всех людей любил и ими был любим.

Бретонские ладьи несли меня к Сурату,[303]

Дамасские купцы — вели меня к Евфрату.

Что говорю? С тех пор дано любви моей

30 Почувствовать себя свободней и сильней.

И был я покорен улыбкой девы милой,

И первый мой восторг живет все с той же силой.

Ее почтил и ты влюбленною хвалой,

И музы нежностью согрели голос твой.

О, сколько пело струн под нашими перстами

И красоту ее, и власть ее над нами,

И нежность, и любовь — всего не передать!

Да разве счастье в том, чтоб зависть вызывать?

Быть может, ясный взор любимой, как завеса,

40 Сокроет от тебя веселый блеск Пермеса —

Что нужды? Дни свои ужели потерял

Тот, кто лишь радости любви взаимной знал

И слышал мудрости прямое приказанье:

Знать радость в тишине, счастливым быть в молчанье?

Как хорошо, когда покроет реки льдом,

До первых вешних дней вернуться в тихий дом

И видеть, как она тебя в дверях встречает,

Как волосы ее злой ветер развевает.

Уж издали твой шаг услышала она,

50 Летит к тебе на грудь, волнения полна,

И, в радости, едва переводя дыханье,

Влечет скорей туда, где камелька пыланье.

Там столько нежных слов, вопросов без конца,

Объятий и речей, сливающих сердца!

Стол наскоро накрыт, и вы за ним лишь двое;

Не в силах удержать волнение такое,

Любимая не ест, не пьет, насыщена

Лишь тем, что в этот миг опять с тобой она.

Молчат ее уста, но глаз ее сиянье

60 Красноречивей слов, и вот уже желанье

Уводит к ложу вас, что ждет немало дней.

Там с пылкой ревностью ей хочется скорей

Узнать, дружил ли ты с тебе чужой страною

И не был ли пленен красавицей иною.

ЭЛЕГИЯ XIX

Не мне ль неверности обет она давала

И не меня ль она в изгнанье отослала?

А гневные уста, и гордый вид, и взор —

Все говорит о том, что мил ей мой позор.

Так