Мосты опускались и раздвигались, над ними как следует порабо­тали умелые инженеры. Пока их наводили, случилось что-то и вовсе из ряда вон выходящее: два осколочника, скорее всего Далинар и его сын, перепрыгнули через ущелье и бросились в атаку на паршенди. Отвлекающий маневр позволил солдатам разместить большие мосты как положено, и тяжелая кавалерия устремилась на помощь. Это был совершенно другой метод штурма с мостом, и Каладин невольно задумался о последствиях.

— Он и в самом деле присоединился к битве, — произнес ­Моаш. — По-моему, вместе у них все получится.

— Такая тактика просто обязана быть лучше, — проговорил Каладин. — Удивлен, что они раньше не попробовали.

Тефт фыркнул:

— Это потому, что ты не понимаешь, как мыслят светлоглазые. Великие князья не просто хотят победить в сражении, они хотят победить собственными силами.

— Хотел бы я оказаться солдатом в его войске, — почтительно сказал Моаш.

Доспехи воинов блестели, они держали строй и явно были лучше обучены. Далинар Черный Шип пользовался еще большей изве­стностью, чем Амарам, благодаря своей репутации честного человека. О нем знали повсюду, даже в Поде, но Каладин понимал, какая гниль может скрываться под хорошо отполированным нагрудником.­

«Впрочем, — подумал он, — тот человек, что защитил шлюху на улице, был в синем. Адолин. Сын Далинара. Он самоотверженно вступился за ту женщину...»

Каладин стиснул зубы и прогнал эти мысли. Во второй раз он не попадет в ту же ловушку.

Ни за что на свете.

Битва ненадолго сделалась отчаянной, но паршенди не могли сопротивляться армиям, что сдавили их с двух сторон. Вскоре отряд Каладина повел победителей, предвкушавших праздник, обратно в лагерь.

Каладин покатал сферу между пальцами. Когда ее делали, с одной стороны осталась тонкая цепочка пузырьков воздуха. Пузырьки искрились на свету, будто малюсенькие сферы.

Отряд был на мародерском дежурстве в ущелье. Они вернулись из вылазки на плато так быстро, что Хашаль, вопреки здравому смыс­лу и милосердию, послала расчет в ущелье в тот же самый день. ­Каладин продолжал вертеть сферу в пальцах. В самом центре был большой изумруд, которому придали шаровидную форму со множе­ством граней. Тонкая линия из пузырьков тянулась к самосвету, слов­но желая коснуться его великолепия.

Из центра стеклянной сферы вырывался чистый и яркий зеленый буресвет, озаряя пальцы Каладина. Изумрудный броум, самая ценная из сфер. Стоит сотни сфер поменьше. Для мостовиков — целое состояние. До странности бесполезное, потому что потратить было невозможно. Каладину показалось, что он видит внутри сферы отголоски буйного шторма. Как будто свет... как будто часть бури оказалась в плену у изумруда. Буресвет не был ровным, он просто казался таким по сравнению с мерцанием свечей, факелов или ламп. Поднеся сферу к лицу, парень увидел, как в ней клубится свет.

— Что будем с ней делать? — спросил стоявший рядом Моаш.

Камень держался по другую сторону от Каладина. Небо хмурилось, и на дне ущелья было темнее обычного. Установившаяся на некоторое время холодная погода уступала место весне, но пока что было зябко и неуютно.

Мостовики работали дружно, быстро собирая копья, доспехи, ботинки и сферы. Из-за того, что им дали мало времени, и из-за изматывающей вылазки с мостом Каладин решил, что тренировки с копьем не будет. Взамен они намеревались собрать побольше трофеев и часть припрятать, чтобы в следующий раз избежать наказания.

Потом отыскали труп светлоглазого офицера. Он был довольно состоятельным. Один изумрудный броум стоил столько, сколько раб-мостовик заработал бы за двести дней. В том же кошеле обнару­жилось светосколков и марок на общую сумму, чуть превосходившую еще один изумрудный броум. Богатство. Состояние. Для светлоглазого — просто карманные деньги.

— На это мы могли бы кормить раненых месяцами, — сказал Моаш. — Или купить все медицинские припасы, какие захотели. Буреотец! Мы бы даже сумели подкупить дозорных, что стерегут границы лагеря, чтобы они позволили нам ускользнуть...

— Не быть такому, — сказал Камень. — Вынести сферы из ущелья — невозможность.

— Можно их проглотить, — предложил Моаш.

— Подавишься. Сферы слишком большие, понимаешь?

— Спорим, я смогу, — заупрямился Моаш. Его глаза блестели, отражая зеленый буресвет. — Это же куча денег! Стоит рискнуть.

— Глотать нет смысла, — сказал Каладин. — Думаешь, солдаты не наблюдают за нами в уборных, чтобы мы не сбежали? Держу пари, какому-нибудь бедолаге-паршуну потом велят поковыряться в дерьме, а еще я видел, что они делают отметки — кто ходит в уборную­ и как часто. Мы не первые, кому пришло в голову глотать сферы.­

Моаш поколебался, а потом удрученно вздохнул:

— Наверное, ты прав. Забери тебя буря, точно. Но мы ведь не можем ее просто так отдать, верно?

— Можем. — Каладин спрятал сферу в кулаке. Сияние было достаточно ярким, чтобы его рука засияла. — Нам не удалось бы ее потратить. Мостовик с целым броумом? Мы бы сразу себя выдали.

— Но... — начал Моаш.

— Мы ее отдадим, Моаш. — Каладин поднял кошель с остальны­ми сферами. — Зато придумаем, как оставить себе это.

Камень кивнул:

— Да. Отдавать эту дорогую сферу, и они решить, что мы честные, да? Это прикрыть кражу, и нам, может, еще небольшую премию­ дать. Но как же мы сохранить кошель?

— Я думаю, — сказал Каладин.

— Тогда поторапливайся. — Моаш глянул на факел Каладина, воткнутый в трещину на стене ущелья. — Скоро придется возвращаться.

Каладин разжал кулак и покрутил изумрудную сферу в пальцах. Как?..

— Ты когда-нибудь видел такую красивую вещь? — спросил Моаш, не отрывая взгляда от изумруда.

— Это всего лишь сфера, — рассеянно проговорил Каладин. — Инструмент. Я однажды держал кубок, заполненный сотней бриллиантовых броумов, и мне сказали, что это все мое. Поскольку я так и не сумел их потратить, они были все равно что мусор.

— Сотня бриллиантов? — ахнул Моаш. — Где... как?!

Каладин прикусил язык, мысленно выругавшись. «Не надо было о таком вспоминать».

— Иди работай, — сказал он, пряча изумрудный броум обратно в черный кошель. — Нам надо поторапливаться.

Моаш вздохнул, но рогоед добродушно похлопал его по спине, и они присоединились к остальным мостовикам. Камень и Лопен — по подсказке Сил — привели их к большой груде тел в красно-коричневой форме. Он не знал, какому великому князю служили эти люди, но тела оказались довольно свежими. Паршенди среди них не было.

Каладин искоса взглянул на трудившегося вместе с остальными Шена-паршуна. Тихий, покорный, крепкий. Тефт по-прежнему ему не доверял. Что-то внутри Каладина этому радовалось. Сил призем­лилась на стену ущелья неподалеку от него — стояла на каменной поверхности и смотрела в небо.