– С м е ж н и к и, – сказал Мазур.

– Ну естественно, смежники... Их и придется тревожить.Вот тут начинаются загвоздочки... Никак нельзя дать делу официальный ход,правильно? То есть, ты никак не можешь явиться в какой-нибудь наш доблестныйправоохренительный орган и настрочить заявление по всей форме... Гвоздь этоттвой, конечно, сволочь, но просчитал он все грамотно. Поди найди тот ножичек,то бишь девушку... Что отсюда проистекает? Операцию на первом этапе придетсякрутить насквозь неформально, работать на личных контактах – чтобы ни единойбумажки, чтобы м е х а н и з м не включать. Посколькув механизме у твоих новых знакомых есть такие колесики, что и на нихвертятся...

– Уж это точно, – убежденно сказал Мазур.

– Папе, конечно, ни в коем случае пока не сообщаем?

– Вот именно, – сказал Мазур. – Он, как любойпапа на его месте, от беспокойства начнет т е л о д в и ж е н и я делать –что автоматически ведет на каком-то этапе к неизбежным утечкам, вообще кненужному многолюдству посвященных... Многолюдство «больших звезд» все равноникому не поможет... Сам знаешь.

– Ага. Даже если дюжину маршалов подпряжешь – тольконапортишь. Потому что результат зависит не от маршала, а от толкового опера...И к тому же, к тому же... У этой истории есть еще один, сам по себе поганенькийаспектик...

– Давай уж открытым текстом, – сказалМазур. – Ты профессионал, или уже где? Это зовется не «аспектик», а«сука». Пользуясь лексиконом моих новых знакомых, у нас в Питере завелся некийссученный субъект, который нашу поездочку заложил еще до старта... Или тебятакое предположение коробит?

– Ни хрена меня не коробит, адмирал, – задумчивосказал Михась. – На ЦРУ работали иные «большие звезды», что уж там касаемонаших отечественных бандюков... Вот то-то. Еще и п р о т еч к а, о которой неизвестно, кто она и где она. Лаврика бы нам в компанию, онпри всей своей стервозности здорово навострился щелкать такие дела... Взвалилты на меня задачку...

– Вывернись из кожи, кавторанг, – сказал Мазур, снеудовольствием ощутив, что голос на миг предательски дрогнул. – Мы же к ас т а...

– Вот спасибо, что напомнил, – фыркнулМихась. – А я уж было забыл. В общем, так. Я, само собой, немедленноразверну бешеную подлую деятельность, как выражался герой какого-то мультика.Подумаю, с кем лучше всего поговорить, как напрячь смежников, как не допуститьновой утечки, и все такое прочее... Запиши-ка мне твой телефончик и пейджерок.На всякий случай. Вряд ли этот наш н е к т о настолько могущественный, чтобыорганизовать прослушивание з д е с ь. Хотя, конечно, нужно какие-нибудьнехитрые коды разработать, не отходя от кассы, точки рандеву продумать...Поехали?

– Конечно, – сказал Мазур. – Что нам тутдальше-то стоять...

Машина выехала на потрескавшийся асфальт. Ничего еще не былорешено, но Мазур чувствовал себя гораздо бодрее. Он оставался во власти некоейм а ш и н ы – беспринципной и безжалостной, как любой машине и положено, новот-вот должна была заработать д р у г а я, порой еще более беспринципная ибезжалостная, поскольку принадлежала не частным лицам, а государству. Так уж наэтом свете повелось, что любое государство в сто раз беспринципнее ибезжалостнее в некоторых делах, чем любой его отдельно взятый подданный, как быон ни был, подданный этот, кровав, жесток и безжалостен...

– Знаешь, что мне пришло в голову? – бледноусмехнулся Михась. – У тебя целых две недели впереди... Может, прощебудет не ломать голову, как их обезвредить с минимальным вредом для заложницы,а попросту найти того, кто их тут шлепает? И плюхнуть информацию на стол подтвердые гарантии, настрого предупредив, чтобы не вздумали вилять? Почему бы инет?

– Почему бы и нет? – механически повторилМазур. – Тут ведь главное – не победить, а выручить девочку. По большомусчету, черт с ними, пусть ими потом смежники занимаются... Могу заверить, что яне горю желанием...

Его мобильник вдруг мелодично закурлыкал, и Мазур, вздрогнувот неожиданности, подхватил его с колен.

– Адмирал, ты где гуляешь? – послышался голосКотовского. – Куда пропал?

– Да так, работаю помаленьку... – осторожно сказалМазур.

– Отвлечься в данный момент можешь?

– Ну, вообще-то...

– Говори быстренько, куда за тобой тачкуподогнать. – Котовский говорил быстро, без обычного зубоскальства.

– Ну, подумать надо... Туда, где расстались, а? Минутчерез... минут через двадцать.

– Быстрее можешь?

– Я, конечно, постараюсь, – сказал Мазур. –Но мне ж еще такси ловить, и я неблизко... Что там у тебя?

– У нас п я т ы й, – отчеканил лысый. – Тыпонял? П я т ы й у нас. Хватай колеса и лети, я сам подъеду...

– Такие дела, – сказал Мазур в ответ навопросительный взгляд Михася. – У них пятый жмурик, могу спорить, опять ниследов, ни улик...

– А может, я бы ляльке помог кашку доварить? – снадеждой поинтересовался их шофер, широкоплечий парнишечка с кобурой подкурткой.

– Сиди, – лениво сказал Котовский, вытянув ноги,насколько позволяли габариты джипа. – Кашевар нашелся, Хазанов изколинарного техникума... Вон, сейчас доцент выползет, без тебя поможет...

– Все равно без дела паримся...

– Сиди, озабоченный, – распорядился лысый ужепожестче. – Я кому сказал? Никакой дисциплины, перед столичным генераломнеудобно... Степаныч, погоняй его от нечего делать строевым шагом повдоль и поперекполяны, а? Чтоб служба медом не казалась...

Шофер опасливо примолк. Мазур махнул рукой:

– Я в эти игрушки уже наигрался...

Все четыре дверцы могучего джипа были распахнуты, все стеклаопущены. Они полулежали на откинутых сиденьях, время от времени брызгая вокругсебя какой-то аэрозольной отравой из большого красного баллончика – комары таки вились вокруг. Дело было вечером, делать было нечего... Ну, предположим, едваперевалило за полдень, но делать и в самом деле оказалось нечего –оставалось лишь ждать, когда «гробокопатели долбаные», по вескому определениюКотовского, вернутся от стародавних могилок.

Тишина, солнышко и полнейшее отсутствие цивилизации – еслине считать приметами таковой их черный «крузер» и полдюжины стареньких палаток,рядком выстроившихся уручейка. Со всех сторон живописно и первобытно зеленелатайга, возле сложенной из кирпичей печурки хлопотала загорелая девочка вшортиках и майке – это на нее заинтересованно таращился шофер, думая просебя нехитрые думы.

– Ты на меня не косись, чадушко, не косись, –проворчал Котовский. – Ну куда тебе к такой лялечке лезть? Она винститутах обучается, умные слова без ошибок пишет, а ты даже гондон на глобусне натянешь, потому что не знаешь, что оно такое – глобус. Охолонись.