Кобыла вскинула голову.

— Тише, тише, — успокаивающе произнес Люциус и обратился кнам с Фейт: — Бедняга, с ней плохо обращались. Тяжелое детство.

— Тяжелое детство? — озадаченно переспросила Фейт.

— Никогда не приближайтесь к ней с кнутом или хлыстом, —посоветовал Люциус. — Это настоятельная просьба прежнего владельца. Похоже, уее первого хозяина была тяжелая рука.

Тяжелая рука... Я вспомнила признание Люциуса, что в детствеего часто били. Интересно, случайно ли он выбрал лошадь?

Люциус вывел кобылу из стойла. Мы с Фейт отпрянули.

— Ты собираешься ее оседлать? — недоверчиво спросила я.

— А для чего еще нужны лошади? — саркастическипоинтересовался Люциус.

—У меня есть лишнее седло, — предложила Фейт.

— Ты серьезно?! — укоризненно воскликнула я, хотя Фейттерпеть не может, когда ей перечат. Но неужели она и вправду решила, что Люциуснамерен оседлать ликую тварь с безумными глазами? — Люциус, не смей!

— Нет, седло ей не понравится, — невозмутимо сказал он. —Пока. Пусть просто ко мне привыкнет.

— Ты убьешься!

Люциус насмешливо посмотрел на меня:

— Ничего подобного не случится, ты ведь знаешь.

Ни секунды не медля, он вскочил на кобылу с той желегкостью, с какой закидывал мячи в баскетбольную корзину. Лошадь заржала ивзвилась на дыбы, но Люциус за считанные мгновения совладал с ней, и безумныйнаездник верхом на обезумевшем скакуне понесся к центру выездной площадки.Люциус управлял кобылой коленями и недоуздком. Она то и дело изворачивалась,пытаясь цапнуть Люциуса за ногу, но, похоже, эти двое нашли общий язык.

— Ну вот. Скоро прыгать начнем, — улыбнулся Люциус.

«Подумать только, он на самом деле приручил эту норовистуюлошадь!» — с облегчением вздохнула я — и тут же сообразила, что это значит дляменя лично. В день соревнований мне придется конкурировать не только с ФейтКросс, но с румынским выскочкой и его чертовой кобылой.

Люциус пустил лошадь рысью, затем перешел на галоп. Кобылато ли пританцовывала, то ли пыталась его сбросить.

— Ух ты! — восхищенно заметила Фейт. — Он волшебник, что ли?Я думала, убьется...

— Подожди, — пробормотала я. — Еще немного, и кто-нибудьточно его убьет.

— Спасибо, что выиграл для меня плюшевый хот-дог. — Я сжалаигрушку, которую Джейк получил за два метких броска мячиком. — Мы здорово провеливремя.

— Жалко, что я не выиграл игрушечного медвежонка.

— Хот-дог тоже хорошо. Не так банально.

Мы сидели в машине Джейка перед моим домом, пытаясьпридумать, как попрощаться. Может, мне пора выйти из машины? Должен ли он выйтисо мной?

— Ты… ты потрясающе выглядишь в этом платье! — смущеннозаявил Джейк.

Это я и без того поняла по его глазам, еще когда он и мнойзаехал. На лице Джейка появилось такое же восхищение, как и у Люциуса в бутике.Весь вечер я замечала на себе взгляды парней. Сначала мне было неловко, но ктакому вниманию быстро привыкаешь.

— Твоя прическа мне тоже нравится, — добавил Джейк.

Я нервно поправила выбившийся завиток. Весь день я пыталасьвоссоздать тот узел, который Люциус сделал одним движением руки.

— Спасибо.

— Я рад, что ты меня пригласила. Я отлично провел время.

Наступило долгое молчание.

— Знаешь, мне пора, — в конце концов сказала я.

— Ага... Подожди, я дверь открою. — Джейк заглушил мотор ивышел из машины. Он распахнул дверцу, и я попыталась грациозно выйти из салона,но каблук зацепился за бортик, и я чутьем; свалилась. Верх элегантности!

Джейк поймал меня, и неожиданно мы оказались очень близкодруг к другу — лицо к лицу.

И он меня поцеловал. По-настоящему. Его губы были мягкими инемного влажными. Я полураскрыла губы, как делают в кино. Все казалось оченьестественным. Наши языки встретились. Так вот на что это похоже… Током меня непронзило, но ощущение понравилось. Наши языки снова сплелись. Джейк обнял менясильными руками борца, погладил по спине. Неплохо. А если попрактиковаться,станет еще лучше. Может, почитать «Космо»...

Джейк опомнился первым:

— Мне пора, дома ждут. Я позвоню, ладно?

Я изо всех стиснула набивную игрушку:

— Конечно.

Он наклонился и снова поцеловал меня — легко и нежно.

— До встречи.

— Пока.

Грузовик отъехал, свет фар растворился в ночи.

Я пошла к крыльцу. Мой первый поцелуй...

— Ну и как тебе? — донеслось из темноты.

Я замерла и вгляделась в сумрак:

— Люциус?

— Он самый.

Люциус сидел ил веранде, рядом с фонариком-тыквой, внутрикоторого тускло горела свеча.

— Ты следишь за мной?

— Сегодня же Хеллоуин, я конфеты раздавал. Вот... — Люциуспротянул мне миску. — Хочешь? Правд, ваши конфеты почему-то никому непонравились, почти все соевые бобы остались.

Я взяла миску и села рядом на ступеньку:

— К нам немногие заходят. На расстоянии мили никто не живет.

Люциус пожал плечами:

— Я думал, только я не выношу сою. — Он взял у меня из рукигрушку. — Твои родители не потерпят в доме хот-дог. Даже игрушечный. Этот призкоротышка выиграл за демонстрацию физической силы?

Я пропустила насмешку мимо ушей.

— Признавайся, ты меня ждал?

Люциус уставился в темноту.

— Ну и как тебе?

— Ты о чем?

— Он тебя поцеловал. Ну и как тебе?

— Мило, — улыбнулась я, вспоминая свои ощущения.

— Мило? — Люциус язвительно усмехнулся. — Этогонедостаточно.

— Перестань! — попросила я. Да что он понимает вромантических моментах, нахальным румын!

— Когда целуешь того, кто тебе предназначен, это намноголучше, чем просто «мило», — проворчал Люциус.

— У тебя нет права так говорить. — Я встала, расправилапримятую юбку.

Он не испортит мне настроение. Не испортит!

— Прости, — неожиданно сказал Люциус. — Очень грубо с моейстороны. У меня нет права так говорить... — Он похлопал по ступеньке: —Пожалуйста, составь мне компанию. Сегодня мне грустно.

— Надо было пойти на карнавал. — Я села.