Что ж, за неимением сверхбыстрой связи придетсявоспользоваться услугами авиапочты. К сожалению, новости у меня неприятные:пакт вряд ли будет заключен.

Сегодняшний вечер... С чего начать? Как рассказать?

Понятия не имею, что мне остается делать. Если Антаназия неощутила того же, что почувствовал я, если у нее хватило присутствия духа отпрянутьи крикнуть «нет!» в тот миг, когда я полностью растворился в ней... Я, честно,не знаю, как бить дальше.

Полагаю, ты догадываешься, что произошло — хотя бы в общихчертах. Я не уроню своего достоинства и не оскорблю чести Антаназии, описываяпроизошедшее в подробностях, вдаваться в которые было бы не только унизительно,но и не по-джентльменски. Я уверен, ты понимаешь.

Неужели мне и вправду предпочли крестьянина? Низкорослого,тупого, никчемного простолюдина.

Надеюсь, с утра ситуация перестанет казаться настолькомрачной.

Пожалуйста, просвети меня на предмет наказания, которое мнепредстоит, если я провалю свою миссию? Хочу морально подготовиться, особенноесли случится худшее. Я всегда предпочитал встречать судьбу с гордо поднятойголовой, как ты меня и учил.

Твой племянник Люциус, растерянный и сконфуженный.

— Милая, у тебя все получится, — уверила мама, прикалываяномер к лацкану моего спортивного жакета.

— Меня тошнит, — сказала я. — И зачем я только записалась?         

— Потому что, преодолевая себя, мы развиваемся, — ответиламама.

— Понятно.

Через пару минут моя очередь. Я выведу Красотку на арену, имы будем прыгать через барьеры.

Все займет максимум три минуты.

И почему только мне так страшно?

«Потому что ты можешь упасть. Красотка может заартачиться. Ивообще, ты не спортсмен, а ботаник...» — пронеслось в голове.

— Надо было вырастить теленка, как в прошлом году, —простонала я. — Проведешь его мимо судей — и жди, получишь ли ленту победителя.

— Джессика, ты прекрасная наездница! — Мама заглянула мне вглаза. — Ты и раньше выступала перед публикой.

— Да, на олимпиаде по математике! — возразила я. —Математику я знаю хорошо.

— И на лошади ты великолепно держишься.

Я подумала о Фейт и Люциусе:

— Но не лучше всех.

— Значит, сегодня отличный шанс превзойти саму себя. Подумайо втором или третьем месте.

Я посмотрела на другую сторону поля, где Люциус гарцевал накобыле, которую он назвал Чертика. Xa-xa-xa, как смешно.

Она давала до себя дотронуться только хозяину, я Люциусутверждал, что ее никто не понимает. По-моему, проблема заключалась во вздорномхарактере лошади.

Мама вздохнула, проследив направление моего взгляда:

— Вот Люциус на самом деле рискует! Надеюсь, с ним все будетв порядке. — Судя по ее голосу, она имела в виду не только соревнования. — Емутоже надо приколоть номер, — добавила она, прикрыла глаза от солнца и помахалаЛюциусу.

Он поднял руку, показывая, что понял, подъехал к нам,спешился и привязал лошадь к столбику забора. Чертовка не из тех, что спокойнождет без привязи.

Люциус слегка поклонился:

— Здравствуйте, доктор Пэквуд. Привет, Джессика!

Я неуверенно помахала ему рукой:

— Привет, Люциус.

Мама приколола ему номер и обняла, как только что меня.Люциус удивился, но ответил на ее объятия. Интересно, когда они успелиподружиться. Наверно, в Хеллоуин... После неловкого происшествия на крыльце мыс Люциусом сторонились друг друга.

— Удачи, — пожелала нам мама, смахнув невидимую пылинку сего безупречно подогнанного пиджака. — Шлем не забудь.

— Разумеется, безопасность превыше всего, — саркастическизаметил Люциус. — Что ж, отправлюсь на поиски шлема. — Он равнодушно взглянул наменя: — Удачи тебе, Джессика.

— Тебе тоже.

Люциус отвязал поводья и увел Чертовку. Мама озабоченнопосмотрела ему вслед.

— Все будет хорошо, — успокоила я.

— Надеюсь.

— Я выступаю второй, так? — уточнила я.

— Да. После Фейт.

Отлично. Сразу после самого серьезного соперника. Фейтвыступала не только на соревнованиях местного уровня, но и в более серьезных.

У меня снова засосало под ложечкой.

— Ты справишься, — повторила мама и еще раз меня обняла.

Объявили начало соревнований.

— Пойдем.

Конечно же Фейт на своем вышколенном скакуне по кличке Танцорвыступила без единой ошибки и с уверенностью прошла по дистанции. Танцор Легковзлетал над барьерами, в том числе и над пятым, невероятно высоким.

От волнения мне захотелось в туалет, однако времени уже небыло: Танцор, выполнив все упражнения, прогарцевал мимо.

Я вскочила в седло:

— Следующей выступает Джессика Пэквуд, школа имени ВудроВильсона, на Красотке, пятилетке-анпалузе.

Я нервно перевела дух, услышав свое имя.

С трибуны мне улыбнулся Джейк. Я выдавила ответную улыбку.

Люциус, опершись о забор, тоже смотрел на меняпроницательным, оценивающим взглядом.

Я поежилась. Хорошо бы куда-нибудь спрятаться!.. Увы, путиназад не было.

Собравшись с духом, я вонзила шпоры в бока лошади. КопытаКрасотки процокали по арене мимо притихших трибун. Почувствовав мощь своейкобылы, знакомую уверенность ее шага, я сосредоточилась. Приближалось первоепрепятствие: изгородь. Лошадь перешла в галоп и прыгнула.

«Так же, как дома», — с облегчением подумала я.

Мы преодолели следующие препятствие, и нервозность уступиламесто радостному возбуждению. На нас все смотрели, и мы отлично справлялись.Красотка перенесла мена еще через две изгороди, даже не коснувшись их копытами.Показался пятый, самый высокий барьер, и мое сердце затаилось. Кобылаподобралась, взлетела над препятствием и мягко приземлилась.

Прекрасное выступление. Ни единой ошибки. Все идеально. Моелицо озарила широкая победная улыбка. Ну, съел, румынский выскочка?

Родители восхищенно аплодировали, Джейк свистел, засунув двапальца в рот. Я отыскала взглядом Люциуса, который с энтузиазмом бил в ладоши.Одними губами он проговорил: «Отличное выступление».

Я отвела лошадь к коновязи и вернулась посмотреть навыступление Люциуса.

Он с легкостью держался на спине Чертовки, как будто былрожден для этого. Вороная кобыла вела себя на удивление спокойно. Слегка тронувее бока, Люциус улыбнулся и пустил лошадь рысью, потом в галоп, с бешенойскоростью приближаясь к первому барьеру. Чертовка перелетела через препятствие имягко приземлилась. Казалось, лошадь и всадник стали одним целым. Над всемипрепятствиями Чертовка пролетала с огромным запасом. Зрители аплодировали,гикали и восхищенно орали.