Таппенс это устраивало как нельзя лучше. Ситуация сводиласьк следующему: «Вам нужна информация – вы ее получите». Миссис Копли можно былосравнить с радиоприемником или телевизором – стоило только нажать кнопку, иречь лилась рекой, сопровождаемая жестами и выразительными гримасами. Малотого, что сама она была похожа на резиновый мячик, даже лицо ее было как будтобы сделано из резины. Разные люди, о которых она говорила, вставали передглазами Таппенс, как живые.

За ужином, состоявшим из яичницы с беконом, несколькихломтиков хлеба с маслом и ежевичного желе домашнего приготовления, самого еелюбимого, которое она похвалила совершенно искренне, Таппенс постараласькаким-то образом запомнить то, что говорила миссис Копли, чтобы потом сделатьдля себя заметки. Перед ней во всей своей полноте открывалась широкая панорамапрошлого этой округи.

Хронологическая последовательность то и дело нарушалась, чтопорой затрудняло понимание. Миссис Копли вспоминала о том, что было пятнадцатьлет назад, потом повествовала о событиях всего двухлетней давности, затемпереходила к тому, что было на прошлой неделе, и снова возвращалась в прошлое,чуть ли не в двадцатые годы. Все это еще предстояло привести в порядок. ИТаппенс начинала сомневаться, удастся ли ей в конце концов извлечь что-тоценное из этих обрывочных сведений.

Первая кнопка, которую она нажала, не дала никакогорезультата. Это было упоминание фамилии миссис Ланкастер.

– Мне кажется, она откуда-то из ваших краев, – сказалаТаппенс, стараясь выражаться как можно расплывчатее. – У нее была картина –великолепная картина, написанная художником, которого, как мне кажется, здесьзнают.

– Как, вы сказали, ее зовут?

– Миссис Ланкастер.

– Нет, не помню, чтобы здесь жили Ланкастеры. Ланкастер.Ланкастер. Помню, один джентльмен попал в автокатастрофу. У него была машинамарки «Ланкастер», а миссис Ланкастер у нас не было. А может быть, речь идет омисс Болтон? Ей сейчас, наверное, около семидесяти. Может быть, она вышла замужза Ланкастера? Она отсюда уехала, бывала за границей, я действительно слышала,что она вышла за кого-то замуж.

– Картина, которую она подарила моей тетушке, была написанахудожником по фамилии Боскоубл – мне кажется, я правильно запомнила, – сказалаТаппенс. – Какое изумительное желе!

– Я не кладу в него яблоки, как делают многие. Говорят, чтос яблоками желе лучше застывает, зато пропадает его особый аромат.

– Совершенно с вами согласна. Пропадает.

– Как вы назвали его фамилию? Как-то на Б?

– Кажется, Боскоубл.

– О да, я прекрасно помню мистера Боскоуэна. Это было...позвольте, позвольте... да, пятнадцать лет назад он был здесь в последний раз.А до этого приезжал несколько лет подряд. Ему очень нравилось это место. Ондаже снял здесь коттедж. Это был один из коттеджей фермера Харта, построенныйдля его работников. А муниципалитет потом построил новые. Четыре новыхкоттеджа, специально для рабочих. Настоящий был художник, этот мистер Б., –продолжала миссис Копли. – Странные какие-то куртки носил. То ли бархатные, толи из вельвета. На локтях-то дыры, а рубашки все больше зеленые да желтые.Очень ярко он одевался. Мне нравились его картины, право слово. Один год была унас выставка. Под Рождество, мне думается. Да нет, что я говорю! Это, наверное,было летом. Он ведь зимой к нам не приезжал. Да, очень миленькие были картины.Без всяких там выкрутасов, если вы понимаете, что я хочу сказать. Простокакой-нибудь домик, рядом пара деревьев или же коровы, которые выглядываютиз-за забора. Но все так красиво и прилично, и краски такие яркие. Не то чторисуют нынешние.

– К вам сюда часто приезжают художники?

– Не так чтобы очень. В общем нет, не особенно. Раз или двалетом приезжали дамы, которые рисовали этюды, но я о них не особо высокогомнения. Год назад явился молодой человек, называл себя художником. Вечно ходилнебритым. Должна сказать, не очень-то мне понравились его картины. Краскикакие-то странные, все цвета вперемешку. Ничего не разберешь. Но при этом егокартины покупают, он продал довольно много. И недешево, скажу я вам.

– Не меньше пяти фунтов, – сказал мистер Копли, вмешавшись вразговор так неожиданно, что Таппенс вздрогнула.

– Мистер Копли хочет сказать, – пояснила миссис Копли, вновьберя беседу в свои руки, после того как ее перебили, – что ни одна картина недолжна стоить больше пяти фунтов. Ведь примерно столько стоят краски. Ты этоимел в виду, Джордж?

– Ну да, – подтвердил он.

– Мистер Боскоуэн изобразил на картине дом возле канала имостика – «У реки» или «В лугах» – так он, кажется, называется? Я там сегоднябыла.

– Так вы приехали по этой дороге? И на дорогу-то не похожа,верно? Слишком узкая. А дом – так уж далеко от всего на свете, я всегда этоговорила. Мнебы не хотелось жить в таком доме. Ты со мной согласен, Джордж?

Джордж издал возглас, выражавший его несогласие, а возможно,и презрение к женской трусости.

– Это там, где живет Элис Перри, – уточнила миссис Копли.

Таппенс оставила попытку получить исчерпывающие сведения омистере Боскоуэне, ради того чтобы выслушать мнение о супругах Перри. Она ужепоняла, что лучше всего подчиняться миссис Копли, которая постоянноперескакивала с одной темы на другую.

– Странная онипара, – изрекла миссис Копли.

Джордж согласно хмыкнул.

– Держатся замкнуто, ни с кем не общаются, как нынчеговорят. А уж эта Элис – настоящее пугало, право слово.

– Полоумная, – заявил мистер Копли.

– Ну, не знаю, этого я бы не сказала. Но вид у нее, конечно,странный. Эти волосы, которые вечно растрепаны и торчат во все стороны. И то,как она одевается, – постоянно носит мужские куртки и резиновые сапоги. Иговорит странные вещи, никогда не ответит как следует, когда ее о чем спросишь.Но полоумная – нет, я бы этого не сказала. Вот странная, это верно.

– Как к ней относятся? Любят ее?

– Ее никто как следует не знает, хотя они здесь живут уженесколько лет. Всякие рассказы о ней ходят, но ведь без сплетен нигде необходятся.

– А что за рассказы?

Миссис Копли ничего не имела против прямых вопросов, охотноотвечая на любой из них.

– По ночам, говорят, вызывает духов. Знаете, как этоделается: сидят за столиком и вызывают. А еще ходят слухи, что ночью в домекто-то ходит с огнем, в окнах движется свет. К тому же она постоянно читаетмудреные книги, в которых изображены разные знаки – круги всякие и звезды. Ноесли кто из них не в себе, так это Эймос Перри, вот что я вам скажу.