– Ничего сложного, – любезно ответила миссис Копли.

Таппенс не чаяла поскорее добраться до постели. Она открылачемодан, достала необходимые вещи, разделась, умылась и рухнула в кровать. Онасказала миссис Копли правду. Она смертельно устала. Все услышанное крутилось унее в голове, словно движущиеся фигуры в калейдоскопе, вызывая жуткиефантастические картины. Мертвые дети – слишком много мертвых детей. А Таппенснужен был только один мертвый ребенок, тот, что был спрятан позади камина.Камин, возможно, связан каким-то образом с домом под названием «Уотерсайд»[7].Детская кукла. Ребенок, которого убила обезумевшая мать, ее разум помутился,оттого что ее бросил возлюбленный. «О господи, каким мелодраматическим языком яизъясняюсь, – подумала Таппенс. – Такая путаница – вся хронология вверх ногами– невозможно установить, когда случилось то или иное событие».

Она уснула, и ей приснился сон. Какая-то женщина, похожая наледи Шалот, выглядывала из окна того самого дома. Со стороны камина слышалосьцарапанье. Кто-то бил в железный лист, прибитый над ним. Звук был такой, словностучали молотком. Бум-бум-бум. Таппенс проснулась. К ней в комнату стучаламиссис Копли. Жизнерадостно улыбаясь, она вошла в комнату, отдернула шторы ивыразила надежду, что Таппенс хорошо выспалась. Есть ли на свете человек,который выглядел бы так же жизнерадостно, как миссис Копли! Уж eй-то никогда неснились страшные сны.

– Ну что же, – проговорила миссис Копли, торопливо выходя изкомнаты. – Еще один день прошел. Именно это я всегда говорю, как толькопроснусь.

«Еще один день, – подумала Таппенс, прихлебывая крепкийчерный чай. – Боюсь, что я веду себя как последняя идиотка... А что, если...Как жаль, что здесь нет Томми. Так хотелось бы с ним поговорить. Вчерашний деньсовсем сбил меня с толку».

Прежде чем спуститься вниз, Таппенс внесла в свою книжечкукое-какие факты и имена, которые услышала накануне, – тогда ей слишком хотелосьспать, и она не смогла этого сделать. Мелодраматические истории, относящиеся кдалекому прошлому; может, в них и есть крупицы правды, но в основном этосплетни, злословие или романтические выдумки.

«Фактически, – подумала Таппенс, – я познакомилась слюбовными романами множества людей, которые жили давным-давно, в восемнадцатомвеке. Но что это мне дало? И чего я, в сущности, ищу? Я уже просто не знаю.Самое ужасное, что мне теперь не отвязаться от всего этого».

Сильно подозревая, что крепче всего она оказалась связана смисс Блай, которая, как ей представлялось, была грозой деревни Сэттон-Чанселор,Таппенс решительно отклонила все предложения помочь и отправилась вМаркет-Бейзинг. Однако ей пришлось на минуту задержаться, так как мисс Блай,увидев на дороге ее автомобиль, потребовала, чтобы она остановилась, и Таппенспришлось ей объяснять, что у нее срочное дело... Когда же она вернется?..Таппенс ответила что-то неопределенное... А как насчет ленча?.. Очень любезносо стороны мисс Блай ее пригласить, но, к сожалению...

– Значит, приходите к чаю. Жду вас в половине пятого.

Это прозвучало как королевский приказ. Таппенс улыбнулась,включила скорость и поехала дальше.

Возможно, подумала Таппенс, если удастся узнать что-нибудьинтересное у агентов в Маркет– Бейзинге, Нелли Блай сможет дать ей какую-нибудьполезную информацию. Она ведь гордилась тем, что знает все и обо всех. Бедатолько в том, что она и сама захочет узнать все о Таппенс – выведает всюподноготную. Возможно, однако, что к чаю она, Таппенс, придет немного в себя ик ней вернется ее изобретательность.

«Не забывай о миссис Бленкинсоп», – сказала себе Таппенс,резко сворачивая на обочину дороги, чтобы избежать столкновения с каким-тоособенно резвым и особенно огромным трактором.

Приехав в Маркет-Бейзинг, она поставила машину на стоянку наплощади, пошла на почту и заняла свободную телефонную кабину.

Она услышала голос Альберта – его обычный ответ, состоящийиз единственного «алло», произнесенного подозрительным тоном.

– Послушайте, Альберт, я вернусь домой завтра, скорее всего,к обеду, а может быть, и раньше. Мистер Бересфорд тоже приедет завтра – еслитолько не позвонит и не скажет, что задерживается. Приготовьте нам что-нибудь –я думаю, можно курицу.

– Слушаюсь, мадам. Где вы?..

Но Таппенс уже повесила трубку.

По-видимому, все, что было важного в Маркет-Бейзинге,концентрировалось на этой главной площади. Прежде чем уйти с почты, Таппенссправилась в телефонной книге и обнаружила, что из четырех агентств понедвижимости три находились на площади, а четвертое на какой-то Джордж-стрит.

Таппенс записала названия и отправилась по адресам.

Она начала с фирмы «Лавбоди и Сликер», которая показалась ейнаиболее внушительной.

В приемной сидела молодая прыщавая секретарша.

– Я бы хотела навести справки по поводу одного дома.

На лице девицы решительно ничего не отразилось. Можно былоподумать, что ее спрашивают о каком-нибудь редком животном.

– Право, не знаю, – ответила она, беспомощно оглядываясь внадежде направить посетительницу к кому-нибудь из товарок.

– Я говорю о доме. Ведь это агентство? Вы занимаетесьнедвижимостью?

– Дома и аукционы. Аукцион в Кранбери-Корт состоится всреду, если вас это интересует. Каталог – два шиллинга.

– Аукционы меня не интересуют. Я хочу справиться насчетдома.

– Меблированного?

– Нет. Я хочу купить или снять.

Прыщики немного оживились.

– Думаю, вам следует переговорить с мистером Сликером.

Таппенс ничего не имела против мистера Сликера и вскоре ужесидела в маленьком кабинете напротив молодого человека в костюме из твида вяркую клетку. Он начал перебирать документы, относящиеся к разным домам,бормоча себе под нос:

– Номер 8, Мендевиль-роуд, построено архитектором по заказу,три спальни, американская кухня... Ах нет, это уже ушло... «Амабель-Лодж»... живописноеместо... четыре акра... цена снижена, поскольку продается срочно...

Таппенс решительно перебила его:

– Я уже видела дом, который мне понравился... вСэттон-Чанселоре, хотя не в самой деревне, а недалеко от нее, на канале...

– Сэттон-Чанселор... – с сомнением проговорил мистер Сликер.– Мне кажется, в наших книгах не значатся дома, расположенные в тех местах. Какон называется?