— Как у меня болит голова! — буднично пожаловалась Тамарка иприказала: — Дайте хоть таблетку какую!

Жены обалдело переглянулись.

— А где же Фрол? — каменея, спросила Зинаида.

— Дрыхнет наверное, — ещё будничней предположила Тамарка изакричала: — Дадут мне таблетку или нет? Башка раскалывается!

Полина сорвалась с места и помчалась на кухню за таблеткой,а я подошла к дивану, опустилась на колени и принялась изучать пол…

Да, я забыла сказать, что исчез Фрол Прокофьевич вместе служей крови, с ножом и с ковром, на котором он так прочно лежал.

— Мама, что ты там ползаешь? — выразила недовольствоТамарка. — Лучше сядь рядом и скажи мне, почему так сильно болит моя голова?Никогда я не мучилась мигренями, а тут на тебе.

Сказать почему у неё болит голова? Ха! Нашла дуру. За меняэто охотно сделают другие.

К моему счастью вернулась Полина с таблеткой и отвлекла всехот этой неприятной темы. Тамарка бросила в рот таблетку, запила её водой иопять схватилась за голову.

— Бог ты мой, да здесь же шишка! — закричала она. —Величиной с куриное яйцо! А я ещё удивляюсь, что она болит!

— Сейчас не время поднимать такие ничтожные вопросы, —разозлилась я. — Давайте лучше думать куда делся наш всеобщий Фрысик.

— Да в спальне он. Дрыхнет, — закатывая глаза, простоналаТамарка.

Татьяна посмотрела на меня совершенно безумными глазами испросила:

— У неё что, и в самом деле отшибло память?

— Думаю — да, — подтвердила Зинаида, — если, конечно, непритворяется. Фрола-то нет.

Тамарка вскочила с дивана.

— Да что вы мне все про этого Фрола?! — возмутилась она. — Ялежу умираю, а они заладили. Лучше скажите, что мне вдруг так стало плохо? Ведьбыло же хорошо!

Все посмотрели на меня.

— Если Фрысик в спальной, — поспешно заявила я Тамарке, —тогда пойди и приведи его сюда.

Тамарка глянула на часы и пробурчала:

— Его хрен ещё в такую рань разбудишь, — но пошла.

Все не тронулись с места, ожидая чем закончится этотспектакль. Тамарка вскоре вернулась и удивлённо сообщила:

— Его там нет.

Никому это не показалось удивительным.

— Его там нет! — уже живей повторила Тамарка.

Надо сказать, что у неё сразу появился интерес к жизни,которого до этого (после удара доской) совсем не наблюдалось.

— А куда же делся Прокопыч? — заволновалась она. — Постельдаже не разобрана. Давно вы его видели?

— Часов в восемь вечера, — ответила я за всех.

— Странно, куда же он мог деться? — задумалась Тамарка. —Поражаюсь! Это же не в его привычках. Неужели куда-нибудь смайнал?

— Если бы ты ещё знала, что смайнал он с ножом в груди,прихватив с собой ковёр с лужей крови, то поражалась бы не так вяло, — сказалая.

Тамарку передёрнуло:

— Ну, Мама, у тебя и шуточки! Ты невозможная!

— Да у неё точно память отшибло! — запаниковала Татьяна.

— Если только не притворяется, — заметила Зинаида. —Фрола-то нет.

И тут Тамарка окончательно ожила. Она подозрительнопосмотрела на нас на всех и спросила:

— Вы что-то знаете? Признавайтесь!

И вся эта банда, которая совсем недавно крутила мне руки,опутывала меня верёвкой и вставляла в меня кляп, дружно на меня уставилась.

У всех в глазах паника и вопросы.

Все же как вовремя я дала доской по голове Тамарке. Дажераньше надо было вывести её из игры, так плохо она влияла на окружающих. Вместотого, чтобы заниматься убеждениями, надо было сразу дать ей по голове, а потомуже убеждать. Я же, как настоящий русский человек, поступила наоборот: сначаладолго убеждала, а потом дала по голове — и, как настоящий русский человекполучила прекрасный результат: все уже ждут от меня указаний, поскольку Тамаркалишь немногим отличается от полной кретинки.

— Вечером около восьми мы нашли Фрола Прокофьевича на полувозле этого дивана, — тоном, которым Левитан сообщал о начале войны сфашистами, изрекла я. — Фрысик лежал в луже крови с ножом в груди.

Тамарка с недоверием посмотрела на жён, те дружно закивалиголовами. Тамарка с визгом отскочила от дивана.

— И куда же он делся? — спросила она.

— В этом как раз и заключается основной вопрос, — ответилая.

Однако, Тамарка все ещё никак не могла поверить, что мы нешутим, ну не могла она охватить собой это событие.

— Девочки, — сказала она, — если вы шутите, то зря. У менятак болит голова…

— Да нам не до шуток! — прогремела Татьяна.

Она умела быть убедительной.

— Кто-то грохнул нашего Фросика, — присоединилась к Татьянеи Полина. — Причём кто-то из нас, потому что дверь открывается только изнутри.

Тамарка обвела всех окоченелым взглядом и строго спросила:

— Так почему же вы до сих пор не вызвали милицию?

«И все же вовремя я долбанула её доской!» — вторичнообрадовалась я и воскликнула:

— Вот именно! Давно пора вызвать милицию!

Татьяна повела себя истерично. Во-первых, она началазадыхаться от…

Уж не знаю, от чего, но задыхаться она начала здорово — её«арбузы» вздыбились и заходили ходуном, а глаза выпучились.

— Тома! — гаркнула она. — Тома! Опомнись! Зачем наммилиция?!

— А что это ты так боишься милиции? — спокойненькопоинтересовалась Тома. — Уж не ты ли грохнула Прокопыча?

«Нет, и все же вовремя я её долбанула! Хоть бери и целуй этудоску, так счастливо она мне подвернулась!»

Татьяна, задыхаясь уже с риском для жизни, схватилась заголову и завопила:

— Да мой вообще не знает, что я здесь! Вы что?!!! Я сказала,что поехала к матери! Если менты сообщат ему, что я была на дне рождения уФроки, он не знаю что мне сделает! Уж лучше бы тогда зарезали меня, а не Фроку!

Не представляю, что там делает с ней этот самый ЕЁ, но страхТатьяны был неподдельным.

Я решила отвлечься от Татьяны и заняться тем, чем давно быпора — делом.

— Есть в этом доме фонарик? — спросила я.

Полина метнулась в кабинет Фрола Прокофьевича и вернулась сфонариком в руках.