Судя по тому, как долго Тамарка занималась своим бизнесом,её не просто было убить.

Вдруг Татьяна испугалась. Она побелела даже, обхватиларуками свои «арбузы» и как закричит:

— Кто же будет руководить нашей компанией? Мы же теперь всевылетим в трубу!

— Вы-то хоть вылетите в трубу, а я туда улечу, — горестновоскликнула я, имеяя ввиду места не столь отдалённые. — Интересно, сколько мнеза эту Тамарку дадут? Фрысик мёртв, жаль сюда уже нельзя приплести ревность.Это сильно облегчило бы моё положение. Слушайте, я согласна. Давайте и Тамаркузакатаем в ковёр, и их вместе и похороним. Будет очень символично. Муж и жена водной могиле, воссоединились на том свете, словно вас всех и не было.

К сожалению, моё предложение никого не заинтересовало.

— Зачем ты ударила её? — заливаясь слезами, спросилаИзабелла.

— Простите, — потупилась я, — даже не подозревала, что это,— я показала на Тамарку, — вам так дорого. Знай я, ударила бы Татьяну.

— Она ещё и шутит! — возмутилась моим цинизмом Зинаида. —Убила человека и шутит над его телом!

— Конечно, — огрызнулась я, — надо бы мне брать с васпример. Вы очень серьёзны и не шутя собирались закатывать в ковёр Фрысика ипотом делить его добро.

— Зачем ты ударила её? — спросила Изабелла.

— Тебя что, заклинило? — поинтересовалась я. — Любому ясно,зачем я её ударила: чтобы не ударила меня она!

— Но она тебя бить совсем не собиралась, — пропищала Полина.— Она всего лишь хотела с тобой поговорить. Как подруга с подругой, наедине.

Признаться, я растерялась.

— Да? — ответила я. — Что ж, будем считать, что ей неповезло.

И вдруг Тамарка пошевелилась, вселив надежду во всех жён идаже в меня.

— Она жива! Жива! — запрыгала от радости Полина. — Хватайтееё и тащите на кровать!

Тамарку схватили и потащили.

Я на всякий случай осталась со своею доской и чувствоваласебя в одиночестве совсем неплохо, чего нельзя сказать о Тамарке. Боже ты мой,что эти бабы творили с бедной Тамаркой. Когда собирается такая толпа женщин,трудно прийти к единому решению.

— Её надо приподнять! — дала команду Татьяна.

И Тамарку начали приподнимать, от чего она жалобнозастонала.

— Нет, её надо опустить! — дала команду Зинаида.

И Тамарку срочно начали опускать. Бедняга извергла из себяновый стон.

— Поворачивайте, поворачивайте её! — призывала Изабелла.

Я не садистка, поэтому не стану рассказывать, какповорачивали Тамарку.

— Да нет, заносите в сторону! — визжала Полина.

И всей гурьбой Тамарку начали заносить в сторону, нопоскольку сторона не была определена и сторон было много, каждая жена заносилав свою, разрывая Тамарку на части.

Несчастная, между тем, уже достаточно пришла в себя, чтобыиспытывать неимоверные страдания от собственной беспомощности. Представляю, какхотелось ей вырваться и надавать своим благодетельницам затрещин и пощёчин, ноона лишь знаками могла выразить свою к ним ненависть.

Когда концентрация её гнева достигла критической точки, силынеожиданно появились, и Тамарка, раскидав всех жён, вырвалась на свободу, нотут же повалилась на пол. Все, само собой, снова бросились к ней, на чтоТамарка отреагировала панически. Она выставила вперёд руки и закричала не своимголосом:

— Пошли вы…

И испуганно посмотрела на нас, как бы спрашивая: «да что жеэто такое?»

— Забыла, — растерянно сказала она.

Мы думали, что Тамарка убита, но она пострадала гораздосильней — я отшибла ей память.

— Забыла, — сказала Тамарка и залилась слезами.

Все мы, сочувствуя её горю, бросились помогать.

— Что ты забыла? Что? — всем сердцем жалея Тамарку,вопрошали мы.

— Ну этот, как его, этот, — рассеянно бормотала она. — Дагосподи! Ну как вы не поймёте! Ну что женщине больше всего нравится в мужчине?

— Зарплата? — мгновенно сообразила Полина.

— Да нет же, — разозлилась Тамарка, — ниже, гораздо ниже! Сэтим ещё связаны дети!

— Тогда алименты, — догадалась Татьяна.

— Да нет же, — ещё больше разозлилась Тамарка. — Господи!Какие вы бестолковые! Ну куда обычно посылают русских людей?

— На войну, — логично предположила Зинаида.

— Да нет, противоположное! Ну кайф! Кайф! Понимаете, когдаполный кайф! Ну из трех букв!

— Тогда — мир, — отрезала Татьяна.

— Да нет же!

Тамарка чуть не задохнулась от бешенства. Она с мольбойпосмотрела на Изабеллу и завопила:

— Ну ты-то, ты-то должна знать! У тебя их столько было!

Изабелла довольно-таки бестолково хлопала глазами и молчала.

— Ну что ты любишь по утрам? — воздев руки к потолку,взмолилась Тамарка. — Ну? Из трех букв!

— Чай? — неуверенно промямлила Изабелла.

— Да, да, — уже со слезами воскликнула Тамарка, — это, апотом чай.

— Девочки, — обрадовалась Изабелла, — она имеет ввидумужской член!

— Вот именно! — ещё больше обрадовалась и Тамарка. — Идитевы все на хрен! На хрен идите!

И ликуя, что вспомнила наконец, она раз десять повторила:

— На хрен! На хрен!

— Но в этом же слове четыре буквы, — изумилась Полина, — аты говорила про три.

Я глянула на часы — скоро рассвет, а мы решаем далёкие отнас проблемы — сколько букв в мужском члене, можно подумать смысл члена вбуквах.

— Вы все сошли с ума! — закричала я, распахивая дверьгостиной, в которой лежал Фрол Прокофьевич, включая там свет и тыча вглубькомнаты рукой. — Всю ночь вы водите обезьяну, а он уже вот-вот разлагатьсяначнёт и вонять!

Жены невольно заглянули в комнату и на их лицах отразилсяпанический ужас.

Этот ужас вовсе не был связан с тем, что они увиделилежащего с ножом в груди Фрола Прокофьевича. Совсем наоборот, их ужас былсвязан с тем, что Фрола Прокофьевича в комнате не было.

Жены пришли в ужас и ахнули.

Все, кроме Тамарки.

Тамарка, пользуясь тем, что её оставили в покое, поднялась спола, прошла в гостиную и улеглась на тот самый диван, у которого в луже кровисовсем недавно лежал Фрол Прокофьевич.