Тамарка вскочила с места, грозно глянула на меня и подпёрларуками бока.

— Слышали, что она мне тут предлагает? — обратилась она неко мне, а к своим коллегам. — Предлагает мне отказаться от моей доли! Поняли,что это значит? Все поняли? — и она обвела хищным взглядом окружающих.

— Это значит, что твою долю она хочет зацапать себе, — мигомсообразила Изабелла и тут же прокомментировала такое поведение: — Вот же сучка!

— Сучка! Сучка! — поддержали её остальные. — Ещё какая!

«Как тяжело разговаривать с такими алчными людьми,» —подумала я и храбро кинулась развеивать их неправильное мнение.

— Я не сучка! — закричала я. — Это вы все сучки, а мне отФрысика ничего не надо! Вам бы очень хотелось, чтобы я приняла участие в этоммерзком дележе, но заявляю вам: не надейтесь! Этого не будет! Вы все мнепротивны! Тьфу!

И я сплюнула.

Все сразу как-то повеселели. Моё настроение явнопонравилось.

— Почему ты думаешь, что нам очень хочется, чтобы ты принялаучастие в дележе? — миролюбиво поинтересовалась Татьяна.

— Если не хочешь, не принимай, — посоветовала Изабелла.

— Действительно, зачем себя насиловать? — выразиланедоумение Полина, вернувшая из глубины квартиры.

«Что-то подозрительно долго она прятала нож,» — подумала я.

— В таком случае, я возьму твою долю, — заявила Тамарка.

— А почему это ты? — возмутилась Зинаида.

— Потому, что я лучшая её подруга, — пояснила Тамарка.

Все изумились:

— Да ты что!

— Буквально минуту назад это было очень заметно! — тут ужподдержала всю компанию и я. — Но чтобы вам не было обидно, сразу скажу: делитьвообще никто ничего не будет.

Дальше пошло хоровое возмущение.

— Почему?!! — завопили жены.

— Потому что не позволю!

— Кто ты такая?! — вопросили жены.

Я была зла и возражение сыпались из меня сами собой, нупросто как из рога изобилия. Слова от зубов так и отскакивали.

— Сейчас на повестке вопрос — не кто я, а кто вы, —закричала я. — А вы алчные и мерзкие бабы. Вместо того, чтобы искать убийцумужа, вы делите его добро. Сейчас же иду вызывать милицию.

Если на первые мои фразы жены имели что возразить, топоследняя едва ли не сшибла их с ног. С минуту, а это очень много, они жаднохватали воздух, а потом завопили, как резаные. Больше всех, почему-то,распылялась моя Тамарка. Татьяна только за малым отставала от неё.

— Сидишь тут, умничаешь, — гремела Тамарка. — Шляпу на себянадела, очки нацепила!

— Девочки, она нацепила Фросикову шляпу! — завизжала Полина.

— Шляпу я беру себе, — постановила Тамарка, снимая с меняшляпу и напяливая её на свою вздыбленную начёсом голову.

— А я тогда возьму костюмчик, — крикнула Татьяна и вцепиласьв мой леопардовый костюм, серьёзно намереваясь его с меня содрать.

Я начала вопить, что костюмчик принадлежит мне, лично мне,но меня уже никто не слушал. Делёж набирал темпы.

— А я возьму себе очки! — обрадовалась Изабелла и сорвала сменя очки.

Все охнули и отпрянули.

Признаться, я не сразу поняла, чему обязана такой гробовойтишиной. То вопили из последних сил, а то вдруг сразу все замолчали.

— Зачем ты это сделала, Мама? — переполняясь ужасом,спросила Тамарка.

Остальные смотрели на меня тоже с ужасом, в которомприсутствовало и некоторое уважение.

— Зачем я это сделала? Спроси об этом своего кота! —возмутилась я.

— При чем здесь кот? — изумилась Зинаида.

Я уже изготовилась во всех подробностях объяснить, новнезапно завыла Полина.

— Господи, как он сопротивлялся! — выла она. — Как не хотелумирать мой Фросик!

— Да-а, — поддержала её Татьяна. — Умирать совсем не хотел исопротивлялся крепко. Смотрите, на ней же живого места нет.

Тут лишь до меня дошло, что они имеют ввиду.

— Только не вздумайте на меня стрелки переводить! —закричала я. — Предупреждаю сразу: у вас ничего не получится, потому как…

— Да что там не получится, — не дала мне договорить Татьяна.— Грохнула нашего Фроку и битый час всем зубы заговаривала.

— Господи, как он сопротивлялся! — опять завыла Полина. —Как сопротивлялся! Мой Фросик! Мой бедный Фросик!

— Ты только что своего Фросика собиралась в ковёрзакатывать, — напомнила я. — А теперь ревёшь белугой. Слезы льёшь крокодиловы.

Тамарка, все это время пребывавшая в глубоких размышлениях,вдруг встрепенулась, схватила меня за грудки и затрясла, приговаривая:

— Зачем ты это сделала, Мама? Признавайся, зачем ты этосделала, невозможная? Теперь тебя будут судить! Мама! Будут судить!

— Господи, как он сопротивлялся! — выла тем временем Полина.— Как он хотел жить!

— И ещё милицией нас пугала, — с обидой вспомнила Изабелла.

— Да она же все собиралась свалить на меня! — внезапноозарилась догадкой Зинаида и, отпихнув Тамарку, затрясла меня ещё хлеще,приговаривая: — Ах ты сволочь! Ах ты сволочь!

— Это кот! — вопила я. — Это кот! Тамарка его раскормила!Это он завалил меня с лестницы!

Татьяне стало интересно.

— Подожди, — крикнула она, отставляя Зинаиду в сторону. —Мне кажется, она хочет сделать признание. Не мешай, дай ей облегчить душу.

Почувствовав свободу, я отпрыгнула на безопасное расстояниеи скороговоркой сообщила:

— Это все Тамаркин кот. Это он опрокинул лестницу. Я упала инабила фингалы. У меня вот и фарш на щеках. Это все от его когтей.

И я принялась разматывать платок, чтобы показать свой«фарш». Увидев «фарш» все ахнули.

— Господи! Как же он, несчастный, сопротивлялся! — с новойсилой взвыла Полина.

— Да нет же, — разозлилась я. — Это не он, это кот. КотТамаркин.

Все дружно посмотрели на Тамарку. Она пожала плечами, даваяпонять, что не знает о чем идёт речь.

— Ну как же? — завопила я. — Твой кот вместе со мной упал стой лестницы, что хранится в твоём сарае. С последней ступени! Так что времениу него было достаточно, чтобы разодрать мне щеки, пока он ждал приземления.