— Нам нужен специалист, — улыбнулся Барлоу. —Кроме того, мы рассчитываем, что все пройдет нормально. Но если вдруг вы сорветесьили ошибетесь, мы должны быть уверены, что никто и никогда не узнает о нашихразговорах. Пока у вас есть дочь, мы в этом уверены. Кроме того, есть еще одноочень важное обстоятельство, о котором я смогу сказать вам только после того,как вы дадите свое согласие.

Я молчу. Пусть думает, что загнал меня в угол. Долго молчу.С противником такого уровня, как Барлоу, нельзя играть вполсилы. Он вас простораздавит. Он внимательно следит за моим лицом, за моими глазами. Я долженсделать вид, что лихорадочно размышляю, ищу выход, пытаюсь найти возможныйвариант.

— У меня нет гарантий, — внезапно говорю я ему.

— Каких гарантий? — не понимает Барлоу. — Выхотите, чтобы я дал вам расписку? — он даже пытается шутить, хотя я вижу,как он напряжен.

Единственный раз он сказал правду, когда объяснил мне, какиесилы стоят за этим «заказом». И поэтому он тоже так волнуется. Ему нельзяпромахнуться. Меня, может, и уберут, но ведь наверху могут решить, что и ему нестоит оставаться в живых. На этом нужно сыграть.

— Расписку от вас я не приму, — отвечаю я, глядяему в глаза. — И знаете почему? Если я сейчас откажусь, то меня, скореевсего, убьют. Возможно, заодно со мной погибнет и моя дочь. Но только в этомслучае и ваша судьба предопределена. Вы слишком много знаете, Барлоу. Многодаже для хорошего адвоката, каким вы, безусловно, являетесь. И кто-то можетрешить, что объем полученной вами информации превышает степень разумного риска.Так часто бывает, поверьте мне, бывшему киллеру. Поэтому никаких гарантий вымне дать не сможете. Вы всего лишь передаточное звено. Посредник. А я никогдане разговариваю с посредниками, когда принимаю подобные «заказы».

Представляете, какое удовольствие я получил, высказав этосвоему гостю?! Это ему за смех Саши. Он весь покрылся пятнами, даже дернулся ихотел уйти. Но потом остался, понял, что я действительно прав. Если идеткрупная игра, то могут не пожалеть и такой фигуры, как Барлоу. Он сидел, какоплеванный. С одной стороны, я прав, и он вынужден это признать. Ему нельзясрывать переговоры, за это его действительно могут лишить не только «лицензии».А с другой стороны, какие гарантии он мне может дать? Свое честное слово? Этоесли я поверю в честь такого мерзавца, который только что угрожал убить моюдочь, если я не соглашусь на предложение мафии. Нужно было видеть, как оннервничает.

Я перевел мяч на его половину поля и теперь с удовольствиемнаблюдал, как он напряженно обдумывает ситуацию.

— Никаких гарантий, — заявил Барлоу. — Я вамне могу ничего конкретного обещать. И ничего не стану рассказывать. Вы правы.Это не мое дело. Я всего лишь посредник. Встретитесь с нужным человеком, и онвам все расскажет. Он и даст вам гарантии, будет, так сказать, вашимнепосредственным «заказчиком». Такой вариант вас устраивает?

— Вполне. Когда мы можем встретиться?

— Нам нужно будет подготовить вашу встречу, —говорит он хмуро. — Только я не понимаю, каких именно гарантий вы хотите?

— Если я буду знать имя конкретного заказчика, то тогдаменя труднее будет устранить, — объясняю я ему технологию нашего дела. —Ведь обычно киллера, который выполняет «заказ», боятся больше всего. Через негоможно выйти на заказчиков убийства. Поэтому обычно нанимают двух киллеров. Одинвыполняет заказ, другой убирает первого. Иногда нанимают третьего, которыйубирает второго. Все отработано до мелочей. И я хочу иметь гарантии, что«второго» не будет. Поэтому мы должны договориться с нашим «заказчиком», что ягарантирую ему выполнение заказа, а он гарантирует мне отсутствие второго«наблюдателя», который станет дышать мне в затылок. Наш контракт будетнаходиться в банке, и в случае моей смерти конверт будет послан в полицию.По-моему, это логично.

— А если вас застрелят полицейские во времяоперации? — усмехается Барлоу. — Такой вариант вы исключаете?Считаете нас за дураков?

— Нет, конечно. Но мы можем оговорить условия. Еслименя убивают полицейские, но я выполняю ваше задание, то мой «заказчик»обязуется взять на себя заботу о воспитании моей дочери и попечительство надней. Если я выполняю работу и никто об этом не узнает, то мой «заказчик»обязуется оставить меня в покое раз и навсегда. Мне кажется, это нормальныеусловия.

— Предположим, что мы согласны. Но кто даст такиегарантии?

— Вы, — улыбаюсь я ему в лицо, — вы, мистерБарлоу. Если меня убьют, то всплывет именно ваша фамилия. В письме,отправленном в полицию, будет указана именно ваша фамилия. Вы и будете моимгарантом. В таком случае сразу после моей смерти вас должны убрать. Либо выдолжны явиться в полицию. А если меня не убьют, то вам не о чем беспокоиться.Письмо не будет отправлено до тех пор, пока я не умру насильственной смертью.

— Вы с ума сошли? — на этот раз он действительнорастерялся. Кажется, не ожидал такого от меня.

— Вы должны меня понять, — я по-прежнемуулыбаюсь. — У меня нет другого выхода. Я не могу верить на слово таким«почтенным джентльменам», как вы.

— Черт бы вас побрал! — внезапно вспыхиваетБарлоу. — Вы ставите меня в идиотское положение? Хотите меня подставить?Учтите, что я только посредник.

— Значит, вам нечего бояться, мистер Барлоу. Вы сумеетеубедить «заказчика» не совершать против меня и моей дочери никакихнасильственных актов. А я готов гарантировать добросовестное «выполнениезаказа».

— Но это абсурд! — зло сказал Барлоу. — Есливдруг вы умрете от инсульта или попадете под машину, то и тогда я должен будуобъясняться в полиции, когда и почему познакомился с вами. Это глупо иневозможно.

— Напротив. Это единственный вариант, который меняустраивает. Вам ведь нужен специалист такой квалификации. Чем вы рискуете,мистер Барлоу? У меня почти никогда не бывает провалов. Или вы заранее решили,что после выполнения задания я стану вам не нужен и потому опасен?

— Ничего мы не решили! — кричит Барлоу. — Выненормальный! Вам никто не говорил, что вы психопат? При чем тут я? Почему ядолжен быть гарантом? Я всего лишь посредник!

— В такой грязной игре посредник всегда имеет хорошиекомиссионные, — я продолжаю давить, чувствуя, как он сдает своипозиции. — Вы должны понимать, что нельзя играть в подобные игры без рискаи оказаться в проигрыше, мистер Барлоу.

— Идите вы к черту! — снова взрывается он.

— Перестаньте ругаться, — успокаиваю я моегогостя, — не забывайте, что в доме ребенок.

— Пошли вы все.

Он замолкает. Очевидно, пришло его время выбора. Провалитьоперацию он не имеет права. Но согласиться на мои условия — значит подставитьсебя под расследование полиции. Я ведь уже тогда понял, что ни при какихобстоятельствах мне не дадут вернуться домой. Правда, я считал, что они всеголишь меня уберут. Каким наивным я был тогда! Это в России годились подобныеметоды, когда можно было убрать мешавшего свидетеля и уничтожить все улики. ВАмерике такие фокусы не проходили. Им нужно было придумать многоходовуюкомбинацию, чтобы разыграть настоящую партию против американского правосудия. Адля подобной партии мое убийство было бы элементарной ошибкой. И тогда онипридумали другой трюк. Но об этом я узнал лишь спустя некоторое время.