Он молчал, отхлебывая кофе. Теперь предстояло самое главное.Наш разговор. Надеюсь, он меня правильно поймет.

— Костя, — сказал я, когда он снова поднял на меняглаза, — нам нужно поговорить.

— О чем? — кажется, он удивился.

— У меня большие проблемы, — признался яему. — Ты не думай. Я очень рад, что ты уже здесь. Более того, я всегдахотел, чтобы ты ко мне приехал. Но сейчас у меня очень большие проблемы. И мнепонадобится твоя помощь.

— Хорошо, — просто сказал он, отодвигаячашку. — Что ты хотел мне сказать?

— Спустимся в подвал, — предложил я ему, —там нас не смогут услышать.

— А в доме могут?

— Не знаю. Но на всякий случай давай спустимся.

Мы вышли из кухни и прошли в столовую, откуда был вход вподвал. Это был даже не подвал, а просто первый этаж, встроенный в фундаментдома. Мы спустились вниз, и я показал Косте свои склады и самодельный тир.Винтовки ему понравились, он даже вызвался пострелять и, нужно сказать, проявилсебя совсем неплохо. Может, у нас в семье был наследственный талант к стрельбе?Я посмотрел, как он стреляет, и отметил, что для бывшего пограничника он делаетэто на «отлично». Потом мы с ним сели на моем складе в окружении бутылок.

— Дело в том, что я не просто так сюда переехал, —начал я. — Меня искали в России и могли убить. Или арестовать. На мойарест был выдан ордер.

Он молчал, не перебивая. Мне нравилась его спокойствие. Я вего годы был более неосмотрительным и горячим.

— Я был профессиональным киллером, — выдохнулнаконец я, — чтобы как-то выжить и посылать вам деньги, мне пришлосьнаучиться убивать. Правда, убивал я в основном бандитов, но это меня неоправдывает.

— Какие деньги? — недовольным голосом спросилон. — Мать говорила, что ты ничего не посылал.

— Вот стерва, — не выдержал я. — Она тебе всеврала, Костя. Я каждый месяц посылал вам деньги. Передавал через надежныхлюдей, пересылал на ваш почтовый адрес, когда не было оказии. Я все эти годывам помогал. Каждый месяц.

— Странно, — пожал он плечами, — а мнеказалось, что мы жили достаточно скромно.

— Это ты спроси у нее, куда она тратила моиденьги, — сразу вспылив, зло говорю я. Но потом успокаиваюсь.

Сейчас не время вспоминать про мою бывшую жену. Я ее давноне видел. Но какова дрянь! Скрывала от мальчика, что я им помогаю! Впрочем,сейчас не до нее. Хорошо еще, что она не стала возражать против приезда Кости вАмерику.

— В общем, я вам помогал, — говорю я, чтобызакрыть эту тему. — Но у меня появились большие проблемы, и мне пришлосьуехать. Сначала в Европу, а потом в Америку. К этому времени у меня появилисьдокументы и деньги. Поэтому я приехал сюда вместе с Сашей и решил здесьобосноваться.

— Она действительно не твоя дочь? — спрашиваетКостя.

— Она моя дочь, — устало говорю я ему. — Ялюблю ее, как родную, и она меня любит и уважает, как отца.

— А меня ты не любил?

Представляю, как ему было больно. Столько лет без отца. Толи без вести пропавшего, то ли исчезнувшего, то ли сбежавшего. Нужно былоопределяться еще тогда, когда я ушел от них. Я не думал о его проблемах. У меняхватало своих.

— Очень любил, — отвечаю я. — Ты даже непредставляешь, Костя, как мне было сложно здесь оставаться.

— Представляю, — в его голосе появилисьпрокурорские нотки, — с этим тиром, с этим домом, с машинами, с твоимисобаками, с твоим собственным самолетом.

— При чем тут самолет? Мне так не хватало нашегоПитера, тебя, Костя, моих корешей. Иногда хотелось все бросить и к вам приехать.Но я знал, что ничего не выйдет. Я тебе говорил, что грехов за мной много.Очень много, Костя. И поэтому у меня появились проблемы и здесь, в Америке.

Он снова молчит, терпеливо ожидая, когда я ему все разъясню.

— В общем, от меня требуют, чтобы я снова сталкиллером, — выдохнул я. — Мне приказали убрать одного человека. А яэтого делать не хочу. Я уже давно «завязал», как говорят блатные.

— Какая разница? — не понимает Костя. — Однимменьше, одним больше. Ты же сам говоришь, что стрелял бандитов. Ну и правильноделал. Меньше гадов по земле ходить будет.

— Дело не в этом. Дело в том, что они знают и про тебя,и про Сашу. И если я откажусь, они угрожают вас убить. Они знали, что тыприезжаешь, и решили, что теперь я не откажусь наверняка. Когда ты сообщил, чтоедешь, я не знал, что сказать. Даже не представлял. С одной стороны, оченьхотел тебя увидеть. А с другой, понимал, какая опасность тебе грозит. Но еслибы ты остался в Питере, опасность была бы не меньше. Поэтому я решил, что будетлучше, если ты приедешь сюда.

— Хочешь, чтобы я тебе помог с ними справиться? —спрашивает Костя.

— Нет, — невольно улыбаюсь я ему, — конечнонет. Это в кино так бывает, Костя, когда герои убивают всех бандитов. В жизнивсе намного сложнее. В общем, чтобы я чувствовал себя спокойнее, тебе нужноисчезнуть. Хотя бы на некоторое время. Виза у тебя на один год, но такой срокне понадобится. Только недели на две-три.

— Куда исчезнуть? — удивляется он. — Я незнаю английского языка, ничего здесь не понимаю. И вообще Америку не знаю. Кудая могу спрятаться? Просидеть у тебя здесь в подвале две недели?

— Нет. Не в подвале. Ты уедешь в другой город, к нашейродственнице. Это моя троюродная сестра. Ее мать и моя мама были двоюроднымисестрами, а наши бабушки — родными сестрами. Она, конечно, дальняяродственница, но они с мужем хорошо знают местные условия и смогут тебяспрятать на время. Поживешь у них, пока я не закончу все свои дела. А потом мыс тобой снова встретимся. И уже больше никогда не расстанемся. Это я тебяобещаю.

— Не понимаю, — говорит он после долгогомолчания, — если ты знал, что будут такие неприятности, зачем ты разрешилмне приехать? Я бы лучше остался в Питере.

Он не понимает, с кем мне пришлось связаться. Он ничего незнает не только про Барлоу, но и про Оглоблю, про Трошина и всех остальных. Онне сможет понять, что русская мафия в Нью-Йорке — это очень опасно, а мафия вПитере — это еще и очень страшно. Он не понимает, что я не смог бы защитить егов Питере и могу спрятать только здесь, в Америке.

— Нет, — возражаю я Косте, — не лучше. Они бытебя и там достали. Ты лучше послушай меня, как тебе быть. И постарайся всезапоминать с первого раза. От этого зависит теперь не только твоя жизнь, но инаши с Сашей жизни. И учти, что они могут позвонить от моего имени или от именилюбого человека. Ты будешь думать, что говоришь со мной, тогда какразговаривать будет совсем другой человек. У них есть такая подлая штука,называется голосовым синтезатором. Если ты звонишь мне, называй числопятьдесят. И я буду знать, что это твой шифр. А если звоню я, то буду называтьчисло сорок пять. Это будет мой шифр. Только два числа.