— Не переживай, — советует мне эта гнида, —сделай все нормально, и с твоими детьми ничего не случится. Можешь быть уверен,что их никто не тронет.

Он выходит следом за своих главарем, а я остаюсь с Барлоу.Вот тогда я и вспомнил весь лексикон русской матерщины. Барлоу выслушал меняспокойно. Его нельзя прошибить даже матросскими ругательствами. Когда я замолчал,он с каким-то удовольствием сказал по-английски:

— Никогда не слышал таких грязных ругательств, мистерКеллер. Вы действительно хотите знать, в кого именно вам предстоит стрелять?

Я молчу. Кажется, на сегодняшний день я выдохся. Он подходитко мне и достает из кармана газету с фотографией неизвестного мне высокогомужчины лет сорока пяти — пятидесяти.

— Это господин Онищенко, — сообщает мнеБарлоу, — бывший премьер-министр Украины. Сейчас он проживает в Монреале.Точный адрес мы вам дадим. Учтите, что рядом с ним постоянно находятсясотрудники службы безопасности, его охрана. Их всего двое, и, я думаю, вам небудет слишком сложно сделать свой единственный выстрел. Хотя, я слышал, выделали обычно два выстрела. Первый в сердце и второй в голову — контрольный. Ис большого расстояния. Неужели вы действительно так здорово стреляете?

Мне не хочется с ним разговаривать, и я молчу. Их слова осыне меня потрясли. Как я ждал приезда Кости, как хотел с ним увидеться! И воттеперь я невольно подставил его во второй раз. И если тогда у меня былиничтожные шансы, что с ним ничего не сделают, то сейчас нет даже таких. Значит,нужно вытаскивать его из России и любым способом заставить приехать в Америку.Здесь я смогу придумать, как его спрятать. В отличие от мафии, у меня не столь«длинные руки», и я не могу обеспечить его безопасность в Питере. Достаточнолюбого бандита, который просто подойдет к нему в толпе и выстрелит в затылок.Любого «отморозка», который за пару сотен долларов ткнет его ножом или удариткуском металлической трубы по голове. Нет, я не имею права так рисковать.

По дороге назад я снова молчал, подавленный сообщением омоем сыне. С одной стороны, я действительно переживаю, а с другой, понимаю, чтонужно демонстрировать это мое состояние Барлоу, который сидит рядом ивнимательно за мной следит. Когда мы уже подъезжаем к нашему городу, яспрашиваю его:

— Срок установлен? Или я могу определить его сам?

Я принципиально говорю по-русски, не переходя на английскийязык. А он также принципиально отвечает мне по-английски:

— Чем раньше, тем лучше. Но мы вас не торопим. Вближайшие две-три недели. Вы должны хорошо подготовиться. Промах или провалдолжны быть исключены. На него уже покушались — взорвали автомобиль. Еговодитель погиб, а он чудом остался жив. Если произойдет еще одно неудачноепокушение, его возьмет под охрану ФБР, и тогда мы его не сможем найти. Поэтомупровал должен быть абсолютно исключен. Стрелять вы должны только тогда, когдабудете уверены на сто один процент.

— Мне нужно будет съездить в Монреаль и посмотретьобстановку на месте, — предлагаю я.

Барлоу кивает в знак согласия.

— Конечно, — сразу отвечает он. — Дляпрофессионала вашего класса было бы непростительной ошибкой согласитьсявыполнить наш «заказ» и ни разу не побывать на месте его исполнения. Когдазахотите, мы вас отвезем и все покажем. У вас ведь есть американский паспорт,значит, вы имеете право беспрепятственного проезда в Канаду. Я поеду свами, — торопливо добавил он, и я почувствовал, что он допустил маленькуюошибку. Но переспрашивать не стал.

Барлоу прав. У меня действительно есть американский паспорт,но у большинства его громил таких паспортов скорее всего нет. Более того, онинаверняка живут в Америке с просроченными визами. И ни при какихобстоятельствах не смогут рисковать, пересекая границу. Значит, в Канаде у моих«заказчиков» будет не так много людей. Это важный момент.

— Поездка будет за ваш счет, — добавляю я, и онкачает головой.

— Почему в этой стране все миллионеры такие скряги? Вымогли бы пригласить меня в ресторан где-нибудь в Монреале.

— Кто вам сказал, что мне приятна ваша компания? Я свами однажды уже пообедал у Пабло в ресторанчике, после чего меня там угостили«десертом» по вашему рецепту. Неужели я должен обедать с вами во второй раз?

Я говорил громко по-русски, чтобы нас слышал сидевший рядомс водителем на переднем сидении Трошин. Он хмыкнул — мои слова ему явнопонравились. Чего нельзя сказать о Барлоу.

— Не будем вспоминать об этом печальноминциденте, — миролюбиво предложил он. — Что было, то прошло. Иговорите, пожалуйста, по-английски. Вы ведь знаете, что они понимают русскийязык. Зачем вам лишние свидетели?

— А вы их тоже собираетесь убирать? — спросил я,еще больше повысив голос.

Водитель озадаченно взглянул на нас в зеркало заднегообзора, а Трошин обернулся и нахмурился. Очевидно такая сакральная мысль неприходила в голову этим обезьянам.

— Не говорите глупостей! — закричал, переходя нарусский, Барлоу. — Никто никого не собирается убирать. Мы с вами поедемчерез несколько дней в Монреаль. Я позвоню и уточню число.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я даже непопрощался, выходя из салона автомобиля. Но в эту ночь я не спал. На следующийдень я поехал в город и, зайдя на почту, позвонил в Питер одному из немногихзнакомых, который меня еще помнил.

— Сделай что хочешь, но Константин должен взять билет иприлететь в Америку, — сказал я ему. — Уговаривай его хоть наколенях, обещай все что угодно. Сделаешь — я переведу тебе десять тысячдолларов, как только он окажется в Америке.

Получить десять тысяч только за то, чтобы убедить молодогочеловека отправиться к отцу в Америке, — это самый приятный и самый легкийзаработок. Но мой знакомый потратил три дня, прежде чем сумел уговорить Костюмне позвонить. И когда в трубке раздался голос моего сына, я не мог поверитьсвоему счастью.

— Отец, — строго сказал он, — здравствуй. Какты отнесешься к тому, чтобы я к тебе приехал? Хочу посмотреть на вашу Америку.

В тот день я был самым счастливым человеком на свете. Я нетолько увижу его, но и вытащу, спасу от мафии! Не было бы счастья, да несчастьепомогло. Вот уж действительно так.

Но счастье не бывает полным и долгим. На следующий день мнепозвонил Барлоу.

— Мы поедем с вами в Монреаль послезавтра, — сухосообщил он. — И еще я хотел уточнить. Вы знаете, что ваш сын собираетсяприехать к вам погостить?

— Он уже полгода собирается. Я дважды высылал емуприглашения. Вы можете это проверить.

— Уже проверили, — проворчал Барлоу, — нодело не в этом. Нам кажется, что он приезжает в очень неподходящий момент. Выне могли бы его отговорить?

— И не подумаю. При чем тут наши проблемы? Мне далислово, что с моими детьми ничего не случится. И не хитрите, Барлоу! Если выхотите его убрать в Питере, то напрасно рассчитываете, что я ничего не узнаю.Если хотя бы волос упадет с его головы, вам придется искать нового исполнителявашего «заказа».