Сзади гудели машины. Я очнулся. Костя испуганно смотрел наменя.

— Что с тобой случилось? — спросил он.

— Ничего, — мы снова тронулись, — немногозадумался. Ты извини, со мной иногда такое случается. Словно наваждениекакое-то. Город наш вспоминаю, людей, тебя маленького. Я ведь столько лет хотелтебя увидеть. И не говори мне, что я не хочу вернуться. Очень хочу, Костя,больше всего на свете хочу. Только нельзя мне. Грехи за мной водятсянепрощенные. Нельзя мне обратно. Понимаешь?

Он кивает головой, ничего больше не спрашивая. И на томспасибо. Мы едем дальше. Пока наших преследователей не видно. Наверное, Оглобляуже пришел в себя, но звонить боится. Нужно будет объяснять, как они могли меняупустить. Двое здоровых мужиков не справились с одноруким инвалидом. Нужнобудет объяснить Барлоу, почему они меня потеряли. Хотя все равно мне никуда неуйти. Слишком известная примета — моя левая рука. Кроме того, уходить всемтроим глупо. Они нас сразу вычислят. Поэтому я и попросил у Барлоу нескольконедель, чтобы подготовить пути к отступлению. Он думает, что я готовлюсь к тому,чтобы выполнить его «заказ». Пусть думает. Правда, на всякий случай онприкрепил ко мне своих парней. На случай, если я попытаюсь сбежать. Глупопытаться. Он думает, что рассчитал все мои ходы, перекрыл мне все пути котступлению. Только он не знает, какую науку выживания я прошел в России. Тамбыло гораздо сложнее, чем здесь.

В Америке вся мафия — это детский сад по сравнению с нашимиотморозками. У них, чтобы убрать человека, нужно собрать всех руководителеймафии, получить согласие, найти исполнителя, заплатить ему, обговорить вседетали. У нас в стране любой бомж за тысячу долларов согласится выстрелить изпистолета. Только найди ему оружие и дай деньги. У нас неуважение к человекувообще и к человеческой жизни в частности в крови. Для нас миллион погибших —статистика. У американцев помешательство на жизни каждого их гражданина.Каждого. Может, поэтому мы в таком дерьме, а они купаются в роскоши?

Пока мы доедем до нашего дома, Барлоу уже будет знать, что ясорвался. Пусть узнает. Пусть задумается. Мне важно показать себя несколькорастерявшимся и неуверенным в себе человеком, который боится за своих детей.Пусть он удвоит, утроит число моих преследователей. В решающий момент они всеравно не смогут нас остановить. Я продумал свой план в деталях. Когда мнепонадобится, Костя и Саша исчезнут, а я останусь один с этой бандой. И тогдауже я буду диктовать правила игры, на которую я вынужден был согласиться.

Нужно отдать должное Барлоу, психологию он тоже немного знал.Не стал сразу звонить мне, пока я в себя приходил. Ему важно было, чтобы япостоянно находился под впечатлением от нападения этих молодчиков. Ему быловажно меня не просто заставить, а сломать, чтобы я выполнял их волю. Несколькодней рядом со мной никого не было. Хотя когда я поехал в Бангор, где стоял мойсамолет, за мной сразу увязалась машина. И потом в аэропорту мне сказали, чтокакие-то незнакомцы спрашивали меня и просили показать им, в каком ангаре стоитмой самолет. Итак, они уже знают про самолет. Значит, при любом вариантеиспользовать мой самолет нельзя. Они могут прикрепить к нему какое-нибудьнебольшое устройство, которое даст сигнал на землю, где именно я нахожусь. Иливзорвут мой самолетик к чертовой бабушке, если я попытаюсь сбежать. Или вообщене дадут мне взлететь. Вариантов много, но каждый из них ведет к моемупоражению. Поэтому про самолетик лучше забыть. А еще лучше его продать. Но ужепоздно что-либо предпринимать. Деньги, которые я получу за самолет, мне всеравно никуда не спрятать. Пусть они думают, что аэропорт в Бангоре — мойрезервный вариант.

Я вернулся домой поздно вечером и удивился, увидев, чтогорит свет. Саша должна быть остаться у своих друзей-баптистов. И в доме никогоне должно было быть. Хотя странно, что мои собачки молчат. У нас три собаки, иони обычно реагируют на незнакомцев. Непонятная ситуация всегда оченьбеспокоит. Я оставил машину около дома и с тяжелым сердцем открыл дверь. Этукартину я никогда не забуду. На диване сидели Саша и мистер Барлоу. Они о чем-томирно беседовали, и Саша улыбалась гостю. Сколько раз я предупреждал, чтобы онане разговаривала с незнакомцами! И тем более никого не пускала в дом. Конечно,наши собаки не станут реагировать, если Саша сама открыла дверь и впустила вдом этого мерзавца.

К счастью, он был один. Если бы здесь оказался кто-то еще изего подручных, я бы наверняка снова не сдержался. Но Барлоу умел просчитыватьварианты. Я даже думаю, что он был настоящим адвокатом и настоящим психологом.Он сумел так разговорить обычно замкнутую Сашу, что она весело смеялась иотвечала на любые вопросы этого типа, которого видела впервые в жизни.

— Здравствуйте, мистер Келлер.

Барлоу поднимается с дивана, предусмотрительно не протягиваямне руку. Я бы все равно не пожал ее. Вместо ответа я подошел к Саше и спросилу ней по-русски, надеясь, что этот тип ничего не поймет. А если поймет, то темлучше.

— Почему ты дома? Разве ты не должна быть у своейподруги?

— Я приехала домой из-за тебя, — удивиласьСаша. — Мне позвонили и сказали, что ты поздно приедешь и просил, чтобы ябыла дома.

— Кто позвонил?

— Ты сам. Ты говорил с мистером Джеймиссоном. И онпривез меня домой.

Джеральд Джеймиссон был тем самым главой баптистской семьи,которому я так верил. Неужели он мог связаться с мафией? Никогда в жизни неповерю. Но тогда почему он привез девочку домой? Нужно разобраться.

— Вы, наверное, удивлены моим появлением здесь, мистерКеллер? — решил вмешаться Барлоу. — Если возможно, я бы хотелпоговорить с вами наедине.

— Мне не о чем с вами разговаривать, — грубообрываю я его, и Саша озадаченно смотрит на меня.

— Напрасно вы так нервничаете, — почти ласковоупрекает меня Барлоу. — Вы ведь не знаете, какое предложение я вам сделаю.

Мне нельзя пугать дочь, и поэтому я не выбрасываю этогомерзавца из дома. Нельзя, чтобы она почувствовала себя виноватой. С другойстороны, она должна понимать, что ни при каких обстоятельствах нельзя пускать вдом чужих. Хотя в нашем городке никогда не было чужих. Здесь не закрываютвходных дверей. И кроме моих собак, остальные не реагируют на присутствиепосторонних. Здесь даже собаки живут своей благодушной жизнью.

— Почему ты пустила домой чужого человека? — сноваспрашиваю я Сашу по-русски.

— Ты ведь принимал его дома, — оправдываетсядочь. — Он сказал, что ты взял его своим адвокатом. В прошлый раз, когдаон приезжал, ты сказал, что он адвокат.

Это действительно мой промах. Я так хотел скрыть от дочерисамо существование Барлоу, что не стал в деталях рассказывать, какую именноорганизацию представлял наш гость. Это будет мне урок на всю жизнь. И все-таки,как Джеймиссон мог пойти на такое? Как он мог привезти девочку домой, непоговорив со мной?