— Сегодня последний день, — клятвенно заверяю его, — когда вы можете увидеть и услышать хоть слово про мое хобби.

Но генеральный довольным не выглядит.

— То есть, — делает выводы он, — вы будете продолжать заниматься своим хобби тайком.

— Дома, — поясняю ему, — по вечерам, в свободное время.

— Меня это не устраивает.

Пока генеральный раздраженно и медленно, очень медленно выдыхает, спуская пар, пытаюсь понять: какое ему вообще дело, как я провожу вечера? И почему он выглядит так, как будто прямо сейчас, у меня на глазах, пытается разрешить сложную теорему? И вроде бы видит ответ, а никак на него не решается.

— Вот что, Каренина Алла Геннадьевна, — говорит он, выдохнув и тряхнув головой. — О вас очень хорошо отзывался Павел Иванович. Не знаю уж, чем вы так его поразили. Возможно, раньше у вас действительно находились другие занятия, и вы отвлекались на что-то полезное… Но сейчас я не могу и не хочу рисковать, поэтому сделаем так…

— Как? — не могу скрыть своего раздражения от очередного принижения того, что я делаю для этой компании, а, следовательно, и для этого невыносимого типа.

— Я нашел занятие, которое направит вашу неуемную энергию в нужное русло, — говорит генеральный таким тоном, будто один из нас тяжело болен. — Хочу, чтобы вы нашли мне жену.

Алла

Облегченно вздыхаю: из нас двоих болен все-таки генеральный. Ну или ему поступила достоверная информация, что очередной конец света на горизонте и нужно поторопиться. Иных причин для его заявления я пока найти не могу.

— И да, — продолжает он сходить с ума у меня на глазах, — надеюсь, вы понимаете, что это не просьба, а новое распоряжение. На которое вы сами так старательно набивались. Даю вам срок до возвращения Павла Ивановича. Если не справитесь — напишете заявление, а я его с большим удовольствием подпишу. Я все доходчиво пояснил? Тогда можете быть свободны.

И он обходит стол, садится в кресло, открывает свой ноутбук и начинает что-то сосредоточенно изучать, не обращая на меня ни малейшего внимания.

— Подождите, — прихожу я в себя, — вы всерьез?

— Вы все еще здесь? — удивляется он в свою очередь. — Я полагал, с учетом ваших наклонностей и озвученных перспектив, вы займетесь новым заданием с куда большим рвением, чем проявили вчера.

— Интересно, с чего бы, — ворчу я.

Довольно тихо ворчу, потому что не каждый день ощущение, что на меня упала Пизанская башня, и ее никто не собирается убирать.

Приходится хотя бы отряхнуться и внимательней взглянуть на виновника. Нет, ну надо же…

Он снова пялится в монитор с важным видом, думая, что все уже решено! И что я вот так вот возьму и займусь устройством его личной жизни!

— В чем загвоздка? — генеральный снисходит до того, чтобы еще раз взглянуть на меня.

— Во-первых, не припомню, чтобы поиск кому-либо жены был прописан в моем трудовом договоре или должностной инструкции, поэтому за отказ вы уволить меня не можете, — стараюсь взять себя в руки и не повышать голос, несмотря на желание заорать. — Во-вторых, если я и соглашаюсь, то не занимаюсь этим бесплатно. Найди мне за месяц жену! Отличное заявление! Прекрасный порыв для мужчины! Но это не делается по щелчку. И самое главное, Лев Николаевич — я не берусь за все случаи.

— Хотите сказать: не беретесь за безнадежные, а мой случай как раз из таких?

Он откидывается на спинку кресла, поправляет черную запонку и пронизывает меня удивительно темным взглядом для его цвета глаз.

Может, и не зря от тяжелобольных часто скрывают их состояние. Но тут кто-то уже проболтался, так что и я могу не скрывать.

— Рада, что вы меня поняли. Хотя мне было и нелегко это вам…

— Мы оба прекрасно знаем, — прерывает меня сухой голос генерального, — что подвести сотрудника к увольнению можно не опираясь на договор. Работы у вас сейчас нет, но зарплату вы получаете. Так что о бесплатности не вам заикаться. Как и не вам судить о том, когда я решу пойти в загс и когда у меня появятся дети, не так ли? Но раз уж вы так глубоко влезли в этот вопрос, так сказать, изучили и даже раздаете советы, именно этим вопросом вы и займетесь.

Не знаю, от чего вдруг становится холодно — от потока воздуха, которым овивает кондиционер, от взгляда мужчины, или от осознания, что все это происходит на самом деле.

От пронизывающего взгляда генерального хочется спрятаться. От его слов закрыть уши. А от него самого убежать.

И потом, существенно подавляет то, что он удобно сидит в своем кресле, а я продолжаю стоять. И он при этом делает вид, что занят, а я его отвлекаю.

— К тому же, — продолжает еще жестче мужчина, и каждое его слово давит на плечи, — вы совершили большую ошибку. Катастрофическую, я бы сказал. Вы сильно расстроили мою маму.

А вот за это мне стыдно.

Действительно стыдно.

Хотя я и не сказала ничего нового ни для мамы, ни для него, я не имела права обсуждать личную жизнь своего руководства. Тем более, в стенах его же компании и с его подчиненными. Даже ставить себя на его место не нужно, чтобы понимать — мне тоже было бы неприятно.

— Простите, — говорю искренне и, хотя смотреть сейчас в лицо генеральному особенно трудно, не опускаю глаза.

Он медлит пару долгих секунд.

А когда едва заметно кивает, принимая мои извинения, я чувствую, как Пизанская башня потихонечку отползает сама.

— Но я все равно… — продолжаю гнуть свою линию.

— Я не меняю решений, — отсекает мои пояснения генеральный. — Сейчас вы просто бездарно тратите время.

Пожимаю плечами.

Не хотелось бы увольняться самой. Тем более, что до цели оставалось практически протянуть руку.

Но никто ведь особо и не верил, что у меня все получится. Я старалась, правда старалась…

Тяжело признавать, что все вокруг в очередной раз оказались правы, но…

Но, видимо, выбора нет.

Я не пойду на его условия. Он не пойдет на мои.

И с возвращением Павла Ивановича ничего не изменится. Да, он заступится, но тем самым только продлит эту агонию. А о повышении можно будет не заикаться совсем. Да и приходить на работу, зная, что тебя ненавидит руководитель компании… получать зарплату в этой компании…

Я проиграю эту войну.

Генеральный уже все решил.

— Простите, — бросив прощальный взгляд в его сторону, решительно выдыхаю, направляюсь к двери, и вдруг:

— Сдаетесь? — раздается в спину колкий вопрос. — Так просто? Вы же хотели доказать мне, что хороший продажник. Почему бы не использовать шанс?

Алла