— Что? — переспросил я, глядя на Перл.

— Ммм… Мин изучает испанский, типа того. — Онадостала свой сотовый. — И ее занятия требуют нашего возвращения в Бруклин.

— Ты изучаешь испанский? — с усмешкой спросилЗахлер. — Mas cervezas![34]

— Prefiero sangre,[35] — ответилаМинерва, сверкнув во тьме зубами.

— Да, хорошо. — Перл повернулась к Аланерей. — Послушай, это просто замечательно, что мы встретились. Ты былавеликолепна. Я имею в виду, в особенности для канистр из-под краски.

— Это ведра для краски, — сказала АланаРей. — Я тоже рада, что встретилась с вами.

— Ну… ты хочешь играть с нами дальше? — Алана Рейвзглянула на меня, и я кивнул — она стоила семидесяти пяти баксов.

Она улыбнулась.

— Да. Это было очень… увлекательно.

— Это про нас. Увлекательно. — Перлсглотнула. — Простите, что Мин и я должны бежать, но помещение остается завами до одиннадцати. Если я буду резервировать его на следующую неделю, может,вы, ребята, все тут разберете?

— А что делать с микшерным пультом? — спросилЗахлер.

— Его запирают наверху. Вот мой ключ. — Онабросила Захлеру через комнату блестящую цепочку и схватила Минерву заруку. — Пошли, Мин. Нам правда пора.

Захлер закричал «До свидания!», но Перл уже вытащила Минервуза дверь, дергая ее, словно пятилетнюю девочку, не желающую уходить иззоопарка.

Я вышел за ними в коридор, забежал вперед и нажал кнопкулифта.

— Спасибо, — сказала Перл. — Прости, чтооставляю уборку вам. Просто…

Ее голос перешел во вздох.

— Вонючие уроки испанского, — сказала Минерва.

Со всех сторон до нас доносились глухие раскаты игры другихгрупп, удары барабанов.

— Не волнуйся об этом. — Я спрашивал себя, чем насамом деле вызвано их торопливое бегство. Не уроками испанского, это очевидно.Я попытался вспомнить, что Перл говорила по телефону сегодня утром. Что-тонасчет ниндзя? — До сих пор все делала ты, Перл. Мы не умрем, если уберемнекоторые вещи.

— Не все. Это вы, ребята, нашли Алану Рей. Она невероятная.

— Да, согласен. — Я улыбнулся. — Послушай,мне очень жаль, что я был такой сонный, когда ты позвонила сегодня утром. Вследующий раз я буду рад помочь… — Я бросил взгляд на Минерву. —Какая бы ни требовалась помощь.

— Круто, — расплывшись в улыбке и глядя в пол,сказала Перл. — Это замечательно.

Пришел лифт, и когда они шагнули в него, я сделал то жесамое, желая хотя бы еще несколько секунд пробыть рядом с Минервой.

— Я спущусь с вами, если не возражаете, а потом сноваподнимусь.

— Мы не возражаем, — сказала Минерва.

В большом грузовом лифте было тихо, стены обиты покрышкамиот двигателей, чтобы защитить их от разрушительного воздействия тележек,усилителей и барабанов.

Я смущенно откашлялся.

— Послушай, Перл, я вел себя, типа, как болван.

— Это ты о чем? — спросила Перл, а Мин вскинулаброви.

— Обо всем, о тебе. Но эта группа, в конце концов,собралась вместе, и я, типа, чувствую себя придурком из-за своего поведения.Ну… теперь я в порядке.

— Эй, Мос, это и моя вина тоже. — Лицо Перлзаметно порозовело, почти залилось румянцем. — Знаю, я иногда веду себякак босс.

— Это точно, — сказала Минерва.

Я засмеялся.

— Нет. Ты просто знаешь свое дело. Так что, нам сЗахлером нужно прийти завтра? Поискать новые мелодии к следующему воскресенью?

Перл кивнула, по-прежнему улыбаясь.

— Превосходно.

— А ты придешь? — спросил я Минерву. — Всмысле, ты же певица и все такое.

Я кивнул на блокноты, которые она по-прежнему прижимала кгруди.

— Ммм, вряд ли, — ответила за нее Перл. —Она, типа…

— Очень интенсивно занимаюсь испанским, — сказалаМинерва.

— А-а… Конечно.

Дверь лифта открылась, мы вышли в фойе, и Перл потащилаМинерву дальше. Двое парней вкатывали в здание тележку, полнуюэлектропроигрывателей, стараясь с максимальной осторожностью преодолеть местосоединения мраморного пола и лестничного уклона.

Перл подошла к конторке, достала кредитную карточку изаговорила с парнем о следующей неделе.

Минерва повернулась ко мне и сказала негромко:

— Увидимся на следующей неделе.

Я кивнул и снова сглотнул, внезапно порадовавшись тому, чтона ней темные очки, и спрашивая себя, насколько меньше глупостей я брякнул бы всвоей жизни, если бы хорошенькие девушки носили их.

— Я, безусловно, буду здесь.

Ладно, может, и сойдет. Однако Минерва рассмеялась ипотянулась ко мне свободной рукой. Горячий, словно только что задутая спичка,кончик ее пальца провел по моей руке от запястья к локтю. Ее губы были слегкаприоткрыты, и я увидел, как верхние зубы скользнули слева направо по нижним, апотом она одними губами безмолвно произнесла:

— Аппетитный.

Я вздрогнул. Она отвернулась к Перл, которая как раззакончила разговор и открыла свой телефон.

— Элвис? Мы готовы. — Перл захлопнула телефон ипосмотрела на меня. — Увидимся с вами завтра, ребята. Позвонишь мне?

— Да. Я скажу Захлеру. — Дыхание участилось,линия, проведенная Минервой по моей руке, все еще пылала. — До встречи.

Они помахали мне. Я смотрел, как они вышли из здания инаправились к большому серому лимузину — лимузину? — который только чтоподъехал. Безмолвно сказанное Минервой слово все еще эхом отдавалось в голове,такое неожиданное, что, казалось, это мне привиделось, а не произошло на самомделе. Мозг не мог ухватить сути сказанного, как бывает, когда в ушах звучитобрывок мелодии, а пальцы не могут воспроизвести его на гитаре.

Однако прямо перед тем, как скрыться в машине, онаповернулась и показала мне язык. А потом вспыхнула ее улыбка, озорная иволнующая.

Лимузин отъехал.

Я сглотнул, повернулся и бросился к лифту, чтобы успетьпроскочить в закрывающиеся двери. Парни со своей тележкой уже находилисьвнутри, и места там оставалось ровно для меня. Пока мы поднимались, япокачивался на пятках, ударяясь спиной об обитую стену, и негромко гудел одиниз странных фрагментов, застрявших в мозгу от пения Минервы.

Подняв взгляд на парней, я увидел, что они наблюдают за моиммаленьким «танцем».