У Пуаро, похоже, появилась навязчивая мысль. Он уженесколько раз говорил мне, что, по его мнению, Доркас допускает ошибку, называявремя ссоры. Снова и снова Пуаро повторял ей, что скандал, скорее всего,произошел в 4.30, а не в 4 часа.

Однако женщина непоколебимо продолжала утверждать, что междутем, как она слышала голоса, и временем, когда отнесла чай своей госпоже,прошел час, а может, и больше.

Дознание проходило в пятницу в деревне, в «Стайлз-Армс». Мыс Пуаро сидели рядом. Свидетельских показаний от нас не требовалось.

Подготовка к дознанию закончилась: присяжные осмотрели телопокойной, а Джон Кавендиш его опознал. Затем он описал обстоятельства смертиматери и ответил на вопросы.

Потом пошли медицинские показания. Все взгляды былиприкованы к знаменитому лондонскому специалисту, который, как известно,считался одним из величайших авторитетов в области токсикологии. Его слушали вполнейшей тишине, затаив дыхание. В нескольких словах он суммировал результатывскрытия. Его свидетельство, освобожденное от медицинской терминологии исложных специальных названий, сводилось к тому, что смерть миссис Инглторпнаступила в результате отравления стрихнином. Судя по количеству яда,обнаруженного при вскрытии, миссис Инглторп, должно быть, получила не менеетрех четвертей грана стрихнина, а может быть, целый гран или даже чуть больше.

– Возможно ли, что она проглотила яд случайно? –спросил коронер.

– Я считаю это крайне маловероятным. В хозяйственныхцелях стрихнин не используется, и на его продажу существует ограничение.

– Что-нибудь в вашем обследовании дает возможностьопределить, каким образом яд попал к жертве?

– Нет.

– Как мне известно, вы прибыли в Стайлз-Корт раньшедоктора Уилкинса?

– Да, это так. Я встретил в воротах машину,отправившуюся за доктором, и поспешил в дом.

– Расскажите, что произошло дальше.

– Я вбежал в комнату миссис Инглторп. Она лежала накровати, и все ее тело сотрясали типичные сильнейшие конвульсии. Онаповернулась ко мне и, задыхаясь, произнесла: «Алфред… Алфред!..»

– Мог стрихнин находиться в чашке кофе, которую ейотнес муж?

– Возможно, однако стрихнин – яд довольнобыстродействующий. Симптомы отравления появляются через час-два после того, какон попадает в организм. При определенных обстоятельствах его действие можетбыть замедлено, но в данном случае они не имели места. Как я полагаю, миссисИнглторп выпила кофе после обеда, часов в восемь вечера. Между тем симптомы непроявлялись до раннего утра, а это говорит о том, что яд был выпит значительнопозже.

– Миссис Инглторп имела привычку в полночь выпиватьчашку какао. Мог в нем содержаться стрихнин?

– Нет, я взял на анализ какао, оставшееся в блюдечке.Он показал, что стрихнина там не было.

Рядом со мной Пуаро тихонько хмыкнул.

– Вы что-то знаете? – прошептал я.

– Слушайте!

– Надо сказать, – продолжал доктор, – я былбы немало удивлен другим результатом.

– Почему?

– Стрихнин обладает очень горьким вкусом. Его можнораспознать в растворе один к семидесяти тысячам, поэтому скрыть стрихнин можеттолько что-нибудь тоже сильно горькое. Какао для этого не подходит.

Один из присяжных пожелал узнать, относится ли это и к кофе.

– Нет. Вот как раз кофе имеет горький вкус, которыйспособен скрыть наличие стрихнина.

– Значит, вы считаете более вероятным, что яд оказалсяв кофе, но по каким-то неизвестным причинам его действие задержалось?

– Да, но чашка из-под кофе была полностью раздавлена,так что провести анализ ее содержимого не представилось возможным.

На этом показания доктора Бауэрштейна закончились.Выступивший за ним доктор Уилкинс подтвердил сказанное коллегой. Онкатегорически отверг предположение о возможном самоубийстве, заявив, что, хотяу миссис Инглторп и было слабое сердце, в остальном он находил ее абсолютноздоровой и обладающей жизнерадостным, уравновешенным характером. Такие люди некончают жизнь самоубийством.

Следующим был приглашен Лоуренс Кавендиш. Его показания невнесли ничего нового, так как, в сущности, он повторил рассказ брата. Ужесобираясь встать и уйти, Лоуренс вдруг задержался и, несколько запинаясь,обратился к коронеру:

– Могу я высказать предположение?

– Разумеется, мистер Кавендиш, – поспешно ответилтот. – Мы здесь для того, чтобы выяснить правду, и с благодарностью примемлюбое предположение, которое могло бы способствовать объяснению случившегося иустановлению истины.

– Это просто моя идея, – заявил Лоуренс. –Разумеется, я могу ошибаться, но мне все-таки кажется возможным, что смертьмоей матери не была насильственной.

– Почему вы пришли к такому выводу, мистер Кавендиш?

– Моя мать в день своей смерти и какое-то время доэтого принимала тонизирующее средство, содержащее стрихнин.

– О-о! – многозначительно произнес коронер.

Присяжные, казалось, заинтересовались.

– По-моему, – продолжал Лоуренс, – былислучаи, когда накопительный эффект лекарства, принимаемого в течение какого-товремени, был причиной смертельного исхода. Не кажется ли вам, что она могласлучайно принять слишком большую дозу?

– Мы впервые слышим о том, что умершая принималалекарство, содержащее стрихнин, в день своей смерти. Мы вам очень признательны,мистер Кавендиш.

Вызванный повторно доктор Уилкинс высмеял его предположение:

– Оно абсолютно невероятно. Любой доктор скажет вам тоже самое. Стрихнин в определенном смысле яд кумулятивный, но он не можетпривести к подобной внезапной смерти. Ей предшествовал бы длинный периодхронических симптомов, которые сразу же привлекли бы мое внимание. Этоабсурдно.

– А как вы оцениваете второе предположение, будтомиссис Инглторп могла случайно принять большую дозу лекарства?

– Три или четыре дозы не привели бы к смертельномуисходу. У миссис Инглторп всегда было большое количество этого лекарства,которое она заказывала в Тэдминстере в аптеке «Кут». Однако ей пришлось быпринять почти все содержимое бутылки, чтобы это соответствовало количествустрихнина, обнаруженному при вскрытии.

– В таком случае мы должны отказаться от версии стонизирующим, так как оно не могло послужить причиной смерти миссис Инглторп?

– Безусловно. Такое предположение невероятно!