– Приветствует войт Кальдемейн, явившийся к мэтруИриону по делу. С ним приветствует также ведьмак Геральт из Ривии, такжеявившийся по делу.

Долгое время ничего не происходило, наконец рыбья голова,пошевелив зубастыми челюстями, выпустила облако пара.

– Мэтр Ирион не принимает. Уходите, добрые…

– Я не добрый человек, – громко прервалГеральт. – Я ведьмак. А вон там, на осле, лежит кикимора, которую я убилнедалеко от городка. Любой волшебник-резидент обязан заботиться о безопасностирайона. Мэтру Ириону ни к чему оказывать мне честь беседой, и он не обязан меняпринимать, ежели такова его воля. Но кикимору пусть осмотрит и сделаетсоответствующие выводы. Носикамень, раскрой кикимору и свали ее здесь, у самыхдверей.

– Геральт, – тихо сказал войт. – Ты-тоуедешь, а мне тут придется…

– Пошли, Кальдемейн. Носикамень, вынь палец из носа иделай что велят.

– Сейчас, – проговорила колотушка совсем другимголосом. – Геральт, это верно ты?

Ведьмак тихо выругался.

– Ну, зануда! Да, верно я. Ну и что с того, что этоверно я?

– Подойди ближе к двери, – произнесла колотушка, испускаяоблачко пара. – Один. Я тебя впущу.

– А как с кикиморой?

– Черт с ней. Я хочу поговорить с тобой, Геральт.Только с тобой. Извините, войт.

– Да чего уж там, мэтр Ирион, – махнул рукойКальдемейн. – Бывай, Геральт. Увидимся позже. Носикамень! Уродину в жижу!

– Слушаюсь!

Ведьмак подошел к инкрустированной двери, она слегкаприоткрылась, ровно настолько, чтобы он мог протиснуться, и тут жезахлопнулась, оставив его в полной темноте.

– Эгей! – крикнул он, не скрывая раздражения.

– Готово, – ответил удивительно знакомый голос…

Впечатление было настолько неожиданным, что ведьмакпокачнулся и вытянул руки в поисках опоры. Опоры не было.

Сад цвел белым и розовым, воздух был напоен ароматом дождя.Небо пересекала многоцветная радуга, связывая кроны деревьев с далекойголубоватой цепью гор. Домик посреди сада, маленький и скромный, утопал вмальвах. Геральт глянул под ноги и увидел, что стоит по колено в тимьяне.

– Ну, иди же, Геральт, – прозвучал голос. – Яу дома.

Он вошел в сад. Слева заметил движение, оглянулся.Светловолосая девушка, совершенно нагая, шла вдоль кустов, неся корзинку,полную яблок. Ведьмак торжественно поклялся самому себе больше ничему неудивляться.

– Наконец-то. Приветствую тебя, ведьмак.

– Стрегобор! – удивился решивший не удивлятьсяГеральт.

Ведьмаку встречались в жизни разбойники с внешностьюгородских советников, советники, похожие на вымаливающих подаяние старцев,блудницы, смотревшиеся принцессами, принцессы, выглядевшие как стельные коровы,и короли с манерами разбойников. Стрегобор же всегда выглядел так, как по всемканонам и представлениям должен выглядеть чародей. Он был высок, худ, согбен, унего были буйные кустистые брови и длинный крючковатый нос. Вдобавок он носилчерный, ниспадающий до земли балахон с широченными рукавами, а в руке держалдлиннющий посох с хрустальным шариком на конце. Ни один из знакомых Геральтучародеев не выглядел так, как Стрегобор. И – что самое удивительное – Стрегобордействительно был чародеем.

Они присели на терраске, окруженной мальвами, расположившисьв плетеных ивовых креслах у столика со столешницей из белого мрамора. Нагаяблондинка с корзиной яблок подошла, улыбнулась и снова направилась в сад,покачивая бедрами.

– Тоже иллюзия? – спросил Геральт, любуяськолышущимися прелестями.

– Тоже. Как и все здесь. Но, дорогой мой, это иллюзиявысшего класса. Цветы пахнут, яблоки можешь отведать, пчела может тебя ужалить,а ее, – чародей указал на блондинку, – ты можешь…

– Возможно, позднее…

– И верно. Что поделываешь здесь, Геральт? По-прежнемутрудишься, за деньги истребляя представителей вымирающих видов? Что получил закикимору? Наверное – ничего, иначе б не пришел сюда. Подумать только, естьлюди, не верящие в Предназначение. Разве что знал обо мне. Знал?

– Не знал. Уж если я где не ожидал тебя встретить, такименно здесь. Если мне память не изменяет, раньше ты жил в Ковире, в такой жебашне.

– Многое изменилось с тех пор.

– Хотя бы твое имя. Теперь ты вроде бы зовешься мэтромИрионом?

– Так звали строителя этой башни, он скончался летдвадцать назад. Я решил, что его надо как-то почтить, ну и занял его обитель. Ятут сижу за резидента. Большинство горожан живут дарами моря, а, как тебеизвестно, моя специальность – кроме иллюзий, разумеется, – это погода.Порой шторм пригашу, порой вызову, то западным ветром пригоню ближе к берегукосяк мерлангов или угрей. Жить можно. То есть, – добавил онгрустно, – можно бы жить.

– Почему «можно бы»? И зачем ты сменил имя?

– У Предназначения масса обличий. Мое прекрасно снаружии отвратительно внутри. Оно протянуло ко мне свои окровавленные когти…

– Ты ничуть не изменился, Стрегобор, – поморщилсяГеральт. – Плетешь ерунду и при этом строишь умные и многозначительныемины. Не можешь говорить нормально?

– Могу, – вздохнул чернокнижник. – Если этодоставит тебе удовольствие, могу. Я забрался сюда, сбежав от жуткого существа,которое собралось меня прикончить. Бегство ничего не дало, оно меня нашло. Повсей вероятности, попытается убить завтра, в крайнем случае – послезавтра.

– Та-а-ак, – бесстрастно протянул ведьмак. –Теперь понимаю.

– Что-то мне сдается, моя возможная смерть не очень-тотебя волнует.

– Стрегобор, – сказал Геральт. – Таков мир.Путешествуя, видишь многое. Двое бьются из-за межи посреди поля, которое завтраистопчут кони дружин двух здешних графов, жаждущих уничтожить друг друга. Вдольдорог на деревьях болтаются висельники, в лесах разбойники перерезают глоткикупцам. В городах то и дело натыкаешься на трупы в сточных канавах. В дворцахтычут друг друга стилетами, а на пиршествах то и дело кто-нибудь валится подстол, синий от отравы. Я привык. Так чего же ради меня должна волноватьгрозящая кому-то смерть, к тому же грозящая не мне, а тебе?

– К тому же грозящая мне, – усмехнувшись, повторилСтрегобор. – А я-то считал тебя другом. Надеялся на твою помощь.