— Меня с рынка прислали. Где его найти?

— Вход со двора, — ответила женщина. — Тамувидите.

Я поблагодарила и направилась к калитке в глухом заборе.Толкнула ее и оказалась в чистеньком дворике. Непременная сирень и скамейка, накоторой, по моим представлениям, должны сидеть бабульки. Но скамейка былапуста, рядом с ней лежал здоровенный пес, который при моем появленииприподнялся. Но особого интереса я у него не вызвала, он зевнул и отвернулся, ая по тропинке прошла в глубь двора: сарайчик, который, думаю, должен былрухнуть еще лет тридцать назад, детские качели и клумба. Тропинка привела кдвери, выкрашенной ярко-красной краской, на фоне побеленного кирпича онавыглядела заплатой.

Дверь была приоткрыта, вниз вела лестница, на вернейступеньке сидел кот и щурился на солнце.

— Идиллия, — хмыкнула я.

Новостройки вовсю теснили старые дома, почти вплотную к заборувысилась девятиэтажка, и я с грустью подумала, что очень скоро и этот домснесут, до сего времени он простоял лишь из-за упорства жильцов, не желавшихпокидать родные пенаты. За шатким забором слева тянулись сараи, облюбованныеторговцами с благословенного юга (они использовали их под склады), ветхийсарайчик во дворе тоже не был обойден вниманием — возле него высились штабеляпустых ящиков.

Стараясь не спугнуть кота, я сделала шаг к лестнице (котвсе-таки сбежал) и начала спуск. Пять ступеней, впереди дверь, другой ненаблюдалось, значит, именно здесь живет Матюша.

И вдруг дверь начала открываться… Я замерла, ожидаяпоявления Матюши, растянула рот до ушей, готовясь произнести: «Придется вам мнекое-что объяснить», но вдруг подумала, что вовсе не хозяин может сейчаспоявиться, а кто-то другой, к примеру, те самые ребята, которых я видела вджипе и на рынке, а Матюша между тем по какой-то причине не хотел, чтобы я сними встречалась. В общем, вместо того, чтобы сделать шаг вперед, я поспешносделала три назад. Если выйдет хозяин, мы можем и во дворе поговорить. Быстрооглядев двор, я прошла к скамейке и как раз успела устроиться на ней,наклонилась к собаке, с намерением ее погладить. Пес, кстати, не возражал. Еслисейчас покажется кто-то из тех парней, моего лица он разглядеть не сможет, аесли Матюша…

Дверь распахнулась, и во двор вышел мужчина. Рослый блондинв шикарном бежевом костюме в тонкую полоску. Под мышкой он держал трость ивообще выглядел франтом. При этом в нем было столько достоинства, что хихикатьпо поводу его внешнего вида сразу расхотелось. И шикарный костюм, и дажедурацкая трость непостижимым образом выглядели очень естественно. Одно былонепонятно: что такой тип мог здесь забыть?

Он притормозил, достал из кармана очки и тут заметил меня. Яже всецело сосредоточилась на собаке, лишь исподлобья поглядывая на блондина.Собачка повела себя загадочно, вскинув морду, собралась зарычать, но вместоэтого вдруг заскулила и даже сунула голову под скамейку.

— Ты чего, дурень? — слегка растерялась я,машинально приподнимаясь.

Блондин усмехнулся, надел очки и не спеша пошел со двора.

Надо сказать, сердце у меня в груди по неизвестной причинеекнуло, что здорово разозлило, потому что я некстати подумала: я вроде собачки— вместо того чтобы победно усмехнуться в ответ, начала ерзать. «Сукинсын! — подумала я в досаде (данные слова относились к блондину). —Каким взглядом одарил… Ладно, сочтем его комплиментом моей красоте». И в самомделе, разве нашу красоту можно не заметить?

Вместо того чтобы спокойно двигать к Матюше, я поднялась ивесьма осторожно направилась к калитке, самой себе не желая признаться, чтоблондин меня очень заинтересовал.

И в этом интересе, как ни странно, не было ничегосексуального. То есть, наверное, все-таки что-то было, уж очень хорош, черт быего побрал, но вместе с тем зрела в душе уверенность, что он не просто так тутпоявился. «А как?» — попыталась я себя образумить, но не преуспела — в головетворился полный кавардак, так что выходило, я сама не знаю, с какой такой статиотправилась за ним.

С самым что ни на есть скучающим видом я распахнула калиткуи вышла на улицу, даже начав что-то мурлыкать себе под нос. Блондина нигде небыло. Он точно сквозь землю провалился! Улица вообще была пуста: ни машин, нипрохожих. Выглядело это почему-то странно, точно не взаправду. И я вдругподумала, что видела это когда-то во сне: пустынная улица, на которой неправдоподобно тихо, и я сама… «Не мог же он раствориться в воздухе», —вторично призвала я себя к порядку. И тут услышала громкое «ка-ар», поднялаголову и обнаружила здоровенную ворону. Она сидела на ветке дерева, чтонапротив, и вроде бы глумливо ухмылялась.

— Ну уж нет! — сказала я и хихикнула слегканервно. — Если бы он был брюнетом, еще куда ни шло, а так… Кыш! —махнула я рукой, ворона каркнула еще раз, точно дразнясь, и полетела. —Это у меня, как видно, наследственное, — постояв немного в печали, изреклая, — вечно натыкаться на ворон…

Я проследила за полетом птицы — а ну как рухнет о землю иобернется блондином? Он о землю, а я в психушку. Но нет, птичка благополучнопереместилась на соседнюю крышу, а потом и вовсе скрылась с глаз.

— Психушка отменяется, — кивнула я удовлетвореннои вернулась во двор.

За короткое время там произошли кое-какие перемены: коттеперь сидел на заборе, а дворняга без особого энтузиазма его облаивала, наменя опять-таки внимания не обращая. Я спустилась по лестнице. Лампочка внизуне горела, но света, который струился в распахнутую дверь, хватало, чтобыувидеть: звонок отсутствовал, Я постучала в дверь и стала ждать. Прошло неменьше минуты, за дверью тишина. Я вновь постучала и снова безрезультатно. Этопоказалось странным. Я подергала дверь — закрыто. Матюша не мог покинуть двор,минуя меня. Или мог? Может, есть еще калитка? Я поднялась по лестнице и, выйдяво двор, огляделась. Пес угомонился, кот исчез. Калитки не было. Мог Матюшамахнуть через забор? Если только теоретически…

Тут я обратила внимание на окна рядом с дверью. Если яничего не путаю, это как раз окна квартиры Матюши. Дом за давностью лет просел,и ближайшее окно оказалось на одном уровне с землей. Две короткие шторкизадернуты. Слегка стыдясь, я заглянула поверх них. Передо мной была просторнаягостиная, с высоким потолком с лепниной, все довольно обшарпанное, однако этотнедостаток компенсировали антикварная мебель и роскошная люстра.