Через полтора часа я отправилась на работу. Меня слегкамучила совесть из-за того, что вчера я отменила встречу с клиентом, увлекшисьдневниками, я намеревалась компенсировать вчерашний прогул сегодняшним трудом.Однако день выдался на редкость бестолковым: сначала один клиент перенес встречу,потом второй, затем я вместе с шефом отправилась на телевидение, туда наспригласили на передачу. То есть пригласили, конечно, шефа, но он теряет дарречи при виде камеры, и говорить в основном пришлось мне. Шеф, мужчинапятидесяти пяти лет, испытывающий ко мне прямо-таки отеческие чувства, послепередачи потащил меня обедать, сто раз произнес: «Что бы я без тебя делал!» ипятьдесят раз: «Как я устал!» Потом он решил, что я тоже устала, и отправилменя домой. В другое время я бы возразила, потому что только у солдата службаидет, когда он спит, а у дизайнеров как раз наоборот, но теперь воспользоваласьдобротой шефа, чтобы поскорее найти Матюшу — уж очень мне не терпелосьвыспросить, откуда у него кинжал. В общем, простившись с шефом, я отправилась нарынок.

Полчаса без всякого толка сновала вдоль овощного ряда, внадежде повстречать Матюшу, и когда стало ясно, что звезды нашей встречевоспротивились, перешла к более радикальным мерам поиска, то есть решилапоспрашивать граждан. Вчерашней тетки тоже на месте не оказалось, за прилавкомторчала девица лет двадцати пяти и сейчас нахваливала бананы бритому молодцу,который с умным видом тыкал в них пальцем.

— Почем килограмм? — наконец спросил он, девушкаответила.

Я терпеливо ждала, пока клиент получит товар и расплатится,а я смогу задать продавщице вопрос.

— А вас что интересует? — улыбнулась она. —Персики очень вкусные.

— Я ищу Матюшу, — ответила я немного смущенно. Имясовершенно не подходило человеку в возрасте, а я считала себя девушкойвоспитанной. Но вчерашняя тетка назвала его так, моя бабка тоже знала его какМатюшу, и я понятия не имела, как его зовут на самом деле. Однако девушканичуть не удивилась моему интересу, повернулась и крикнула кому-то:

— Люба, ты Матюшу видела?

— Он сегодня не работает, — раздалось в ответ.

— А где он живет, вы знаете? — задала я вопрос.Ясно было, что я злоупотребляю добротой девицы, тем более что к фруктам ужеприценивались покупатели, но она проявила завидное терпение.

— Я не знаю, а Люба, должно быть, знает, вы у нееспросите. Это соседний ряд, сорок пятое место.

И я отправилась искать Любу.

Здоровенная тетка лузгала семечки, лениво поглядывая посторонам и пользуясь тем, что особого наплыва покупателей не наблюдалось. Яповторила свой вопрос, тетка оглядела меня с ног до головы и поинтересовалась:

— Зачем он тебе? Натворил чего?

— Нет, — замотала я головой. — Он сказал, чтобыл знаком с моим отцом, вот я и хотела расспросить его…

— А что отец? Бросил вас?

— Умер. Давно.

— Вот как… — вздохнула тетка, продолжая приглядыватьсяко мне, должно быть, гадала, стоит ли мне верить.

— Не работает он сегодня, — продолжила она послепаузы, которая уже начала меня беспокоить. — А живет тут неподалеку,двухэтажный дом на Михайловской, напротив ветеринарная аптека. Первый этаж,номер квартиры не помню, спросишь там, его каждая собака знает.

— Чем же он так знаменит? — весело спросила я,надеясь, что тетке захочется ответить на мой вопрос и я что-нибудь узнаю оМатюше. Тетка усмехнулась:

— Матюша в старые времена был таким умельцем, толькодержись. Золотых дел мастер, говорят, даже царские червонцы подделывал. Кое-ктодо сих пор уверен, что у него золото килограммами напрятано. Но это глупости,конечно. Каким умным Матюша ни был, а все равно попался. Пока сидел, много чегоизменилось, вернулся совсем в другую жизнь. Не стал бы он, если б миллионспрятал, ящики таскать. А то, что болтают… — Тетка махнула рукой.

Я поблагодарила ее и отправилась на Михайловскую. Что общегомогло быть у моего отца с таким человеком, как Матюша, оставалось лишь гадать.Впрочем, теплилась надежда, что скоро я все узнаю. С одной стороны,историк-энтузиаст, с другой — ювелир, нечистый на руку… Если вспомнить, чтоотец занимался незаконными раскопками, то точки соприкосновения сами собойприходили на ум, но думать, что отец сбывал через Матюшу найденные ценности, нехотелось. Сведения, полученные на рынке, настроения мне не прибавили, априбавили морщин, раз всю дорогу я хмурилась. Морщины девушку не красят, и я поспешилаизбавиться от неприятных мыслей.

Нужный мне дом я нашла сразу. Надо сказать, улицаМихайловская примыкала прямо к рынку. Дома здесь наверняка еще помнят моегопрапрадеда, хотя жил он в другой части города, но и здесь, вероятно, не разбывал. Дом губернатора, как ему и полагалось, расположен в центре (там сейчасофис телерадиокомпании). Костя когда-то снимал дом неподалеку. Странно,наверное, было называть прапрадеда Костей, но мы ведь почти ровесники. А послетого, как я прочла дневник, он для меня стал больше другом, чем предком. Дом,где Костя жил, к сожалению, не сохранился. Еще до моего рождения его снесли ипостроили ресторан. Но сейчас меня вдруг поразила мысль, что старая липа наоткрытой веранде ресторана вполне может быть той самой, по которойзлоумышленник забрался в квартиру прапрадеда. Алмазов жил на Гончарной, котораявыходит на Михайловскую, на улице осталось всего несколько домов. Этот район дореволюции заселяли мещане, в большинстве своем огородники — возле реки тянулисьсады и огороды, лук и вишня, выращенные в губернии, были знамениты на всюРоссию. Ну и еще, конечно, огурцы. До сих пор жителей одного из районныхгородов зовут «огуречниками».

В общем, народ здесь жил работящий, степенный, и домастроили основательные, под стать хозяевам. Вторую сотню лет стоят, и все имнипочем, время точно стороной обходит. Сто лет назад вот по этой улице шел мойпрапрадед, а теперь иду я… Правда, под ногами у меня асфальт, зато дома, как итогда, утопают в зарослях сирени.

Нужный мне дом выглядел довольно обшарпанным. Первый этажсложен из кирпича, второй деревянный, лет десять назад выкрашенный зеленойкраской, с тех пор подновить его не удосужились. Резные наличники потерялибылое великолепие, а жаль, в деревянном кружеве чувствовалась рука мастера. Когда-тотакой дом занимала одна семья, комнаты на втором этаже часто сдавалипостояльцам. Посередине стены широкая дверь, над ней металлический козырек.Теперь, судя по звонкам возле двери, здесь живет пять семей. Подумав, я нажалатот, что сверху. Через некоторое время в окне рядом с дверью появилось лицобабули.

— Вам кого? — крикнула она в открытую форточку.

— Матюшу, — улыбнулась я и весело соврала: