Если честно, ничего особо пакостного я от судьбы в ту минутуне ожидала. Накануне обнаружив Матюшу в состоянии полной прострации, я былауверена, что он и сейчас в ней пребывает, успев похмелиться с утра или,незамеченный бабками, сбежать на рынок, что казалось не менее вероятным.Прошлый раз соседка утверждала, что он в магазин ушел, а Матюша между тембеседовал в то время с блондином.

В общем, я двигала за бабками, сожалея, что Матюша для менянедоступен, от пьяного толку никакого, хотя, если дома его не окажется, можнопопытать счастья на рынке.

Бабка, что шла впереди, потянула на себя дверь, и таоткрылась. Бабка сделала шаг и зычно крикнула:

— Матюша! Матюша, нечистая сила, ты где?

Вторая бабка напирала, горя энтузиазмом тоже поучаствовать ввоспитании загулявшего соседа, и я сделала шаг в квартиру вслед за ней.

Вот тут и выяснилось, что я поторопилась. Оставшись вкоридоре, я была бы избавлена от крайне неприятного зрелища. Впрочем,большинство людей так устроены, что, заслышав вопль, они не бегут вон, сломяголову, а непременно заглянут куда не надо, с целью понять: отчего гражданочкаили гражданин так вопят.

Матюша висел на крючке, предназначенном для люстры.Здоровенном таком крюке, который торчал из потолка в обрамлении розетки излепнины. Сама люстра стояла на стуле без признаков повреждений. Поняв, в чемдело, я сосредоточилась на люстре, прекрасно понимая, что увиденная картинабудет преследовать меня всю жизнь.

— Повесился! — завопила бабка. — Святыеугодники… Что ж ты наделал… — Далее она голосила без слов, вскидывая руки иприхлопывая ладонями, точно исполнительница фольклорных песен, но смешным этоотнюдь не выглядело.

— Что делается, — завопила вторая, ткнула пальцемв пол и закатила глаза.

Ожидая самого худшего (хотя чего уж хуже, чем удавленник вполуметре от тебя), я перевела взгляд на пол и увидела опрокинутый табурет ивокруг него нарисованный мелом круг. На ум тут же пришел виденный в детствефильм по повести Гоголя (повесть я потом прочитала, но страшной она почему-тоне показалась). Несчастный Хома, спасаясь от нечистой силы, тоже чертил кругимелом на полу церкви, правда, от летального исхода они его не спасли.

— Ой! — громко сказала бабка и рухнула в обморок.За мгновение до этого я собиралась сделать то же самое, но так как бабуля меняопередила, пришлось собраться с силами: если мы тут все попадаем, кто ж насотсюда вытащит.

— Гавриловна, не дури! — рявкнула первая,мгновенно приобретя черты древней воительницы. — Народ звать надо. —И она бросилась к лестнице, с намерением все смести на своем пути. На счастье,путь был свободен. — Люди! — голосила она уже на улице. —Ужас-то какой! Матюша повесился!

Я тяжко вздохнула. Очень хотелось броситься вслед за бабкой,потому что я хоть и старалась не смотреть на Матюшу, но лучше мне отнюдь нестановилось. Однако и бабку без сознания оставлять тут было нечестно. Япристроилась возле нее на корточках и жалобно попросила:

— Очнитесь, пожалуйста.

— У меня сейчас сердце остановится, — ответила онаголосом умирающей, а я принялась звонить в «Скорую».

Пока я звонила, бабка вскочила и бросилась вон из квартиры,а я чертыхнулась и, сделав неловкое движение, влетела лбом в ноги Матюши,хотела заорать и наконец-то бежать отсюда, ног под собой не чувствуя, но тутдругая мысль пришла мне в голову. Должно быть, авантюризм перешел ко мне понаследству от прапрадеда, потому что вспомнила о тайнике Матюши, и менянеудержимо повлекло в гостиную. Очень захотелось узнать, что ж такое он тампрятал. Желание было столь сильным, что, забыв о самом Матюше и о возможныхпоследствиях, я устремилась в гостиную, хлопнулась на колени перед камином ипринялась ощупывать дощечки паркета.

Лежали они плотно, а знала я место тайника весьмаприблизительно, да еще здорово нервничала и торопилась — вдруг народ вместе смилицией повалит на место происшествия? Объяснить, с какой стати я здесьползаю, будет затруднительно.

Я принялась простукивать пол, вспомнив, что знающие толк втаких делах люди всегда поступали подобным образом, правда, я понятия не имела,какая от простукивания польза. И тут выяснилось, какая: звук вдруг стал другим,совсем не таким, как за мгновение до того. Я быстро достала из сумки пилку дляногтей и подцепила дощечку паркета. Она легко приподнялась, вслед за нейдругая, и в полу образовалась дыра. Небольшая, но для тайника вполнеподходящая. Я сунула в нее руку и попыталась что-нибудь нащупать. Пространствонебольшое, такое впечатление, что внизу был скрыт ящик величиной с коробкуиз-под обуви, но в настоящее время он был совершенно пустой.

Тут на улице опять раздались крики, а вслед за ними грозныйголос:

— Спокойно, всем оставаться здесь.

Голос мог принадлежать лишь человеку, облеченному властьюотдавать приказы, настолько уверенно он звучал. В общем, ясно: прибыла милиция.Я выскочила в прихожую, почти на ходу вытерев доски паркета носовым платком,(кое-что об отпечатках пальцев мне было известно, и теперь я на чем свет стоиткляла себя за свое любопытство.

Когда в квартиру вошли двое мужчин в форме, я размазываласьпо стене возле двери, довольно громко клацая зубами и готовясь рухнуть вобморок. Причем притворством тут и не пахло, я и в самом деле недалека была отобморока, особенно в связи с внезапно открывшимися перспективами. И добро бынашла что-нибудь путное… Ладно не получила по голове, как предок, уже хорошо.«Пока не получила» — вдруг подумала я. Отпечатки пальцев интересуют милицию,только когда совершено преступление. А Матюша повесился, следовательно, зубамиот страха я клацаю зря.

— Допился, старый черт, — буркнул милиционер,дядька лет сорока с круглым румяным лицом, с печалью глядя на Матюшу. И тутзаметил меня.

— А вам здесь чего надо? — грозно спросил он. Ячестно попыталась ответить, но лишь мычала от страха. — Вася, выведи ее насвежий воздух, — вздохнул дядя, и Вася меня повел.

— Сейчас на скамеечке устроитесь, и все будетхорошо, — пообещал он.

Мы выбрались во двор, и тут появилась «Скорая», которую явызвала для бабки. Бабка, кстати, выглядела молодцом и бойко объясняла парню вштатском, как мы обнаружили Матюшу. Народ, который плотно набился в небольшойдворик, слушал, вытянув шеи. Так как бабка в помощи не нуждалась, ее оказалимне. Сунули под нос нашатырь и померили давление. Вася обвел толпу недовольнымвзглядом и громко скомандовал:

— Давайте-ка все по домам! Столпились тут… Нечего циркустраивать! — после чего спустился вниз.