Повторное чтение и рассматривание рисунков ничего не дало.Я, поразмышляв, стоит это делать или нет, взяла трубку телефона, с намерениемпозвонить маме, хотя доводов «за» было примерно столько же, сколько и «против».

Мама мне обрадовалась, но стоило мне упомянуть про бумагиотца, как голос ее изменился.

— Она что, спятила? — грозно поинтересоваласьмама.

— Ты о ком? — вздохнула я, поняв, что доводам«против» следовало внять.

— О твоей бабке. Мало того, что ее сын совершеннопомешался на дневниках прадеда… Только не говори, что этот бред тебязаинтересовал.

— Почему же бред?

— А как еще можно назвать сказки о дьяволе, братстве ипрочей чертовщине? Несколько лет я только и слышала о монастырях, рукописях,ключах… Не доводи мать до инфаркта, выбрось все это из головы.

— Должна же я что-то узнать о своем отце, — какможно жалобнее заметила я.

— Твой отец… — Мама шумно вздохнула. — Хорошо.Чего ты от меня хочешь?

— Кому ты отдала его бумаги?

— Этого человека давно нет в живых, у него не былородственников, так что люди, которым после его смерти досталась квартира,выбросили все на помойку, и совершенно справедливо.

Стало ясно, спрашивать маму, что там были за бумаги, точнее,что в них содержалось, труд напрасный. С бабулей они уживались с трудом, потомучто, в сущности, были очень похожи.

— У отца был друг по фамилии Логинов? — все-такиспросила я.

— Не помню.

— Его еще звали Матюшей.

— О, господи, только его тут не хватало! Я всегда боялась,что этот тип доведет твоего отца до тюрьмы.

— Почему? — необыкновенно заинтересовалась я.

— Потому что он — жулик.

— Мамуля, а поконкретнее нельзя?

— Он подбивал твоего отца на авантюру, изготовилподделку и хотел продать ее одному коллекционеру. Матюше это казалосьгениальной идеей.

— И что?

— Ничего. Твой отец отказался, но вряд ли Матюшу этоостановило. В конце концов, он оказался в тюрьме.

— До того, как погиб отец, или после?

— После, кажется. Хотя не уверена. Про него тебе тожебабка рассказала?

— Нет. Мы встретились случайно, и он…

— Что? — взревела мама. — Гони этого жулика вшею. Встретились случайно… И как он тебя узнал?

— Ну, может, я на папу очень похожа?

— Вот что, если он еще раз посмеет…

— Не посмеет, — вздохнула я, а мама насторожилась.

— Да?

— Он умер.

— Слава богу.., то есть я хотела сказать.., понятия неимею, что я должна сказать. Но все эти люди, которые окружали твоего отца.., утебя не должно быть с ними ничего общего.

В общем, мы спешно простились с мамой, но ее суровостьничуть меня не образумила. Сидя на диване, я продолжила размышлять над тайнойкинжалов, только к мыслям о них теперь прибавились мысли об отце. А что,собственно, я о нем знаю? Три дня назад я ответила бы, что знаю все, чтоположено знать ребенку, потерявшему отца в раннем возрасте. То есть я знала,когда и где он родился, какой вуз закончил, знала, как они познакомились смамой, как он сделал ей предложение, знала, что был он человеком книжным,любителем русской истории. Теперь еще прибавились его авантюризм (как еще можноназвать раскопки, которые он проводил без какого-либо на то официальногоразрешения?) и сомнительная компания. Похороны отца я помню крайне смутно, аего самого я вовсе не помню. Несколько фотографий в семейном альбоме и некаятайна, которая терзала отца всю его жизнь, а теперь очень беспокоит меня, вотвсе, что я имею. Не густо. Если бы у меня были его бумаги… Но, по словам мамы,они давно сгнили на помойке, так что можно о них забыть, а на всей этой историипоставить жирный крест.

В тот вечер я была уверена, что так и поступлю, то естьскоренько забуду о Матюше с его странной идеей привлечь меня к участию в некойавантюре, как-то связанной с отцом. А кинжал отнесу в музей, вот пусть там иразбираются, что это за кинжал такой, и если в самом деле древний, в музее емусамое место. Но после маминых слов о Матюше и древность вызывала сомнение.Оставался дневник прапрадеда — семейная реликвия. А загадка.., загадкой иостанется.

Однако уже на следующий день стало ясно: благие мыслииспарились, а на смену им вновь пожаловало любопытство. Вместо того чтобыдумать о работе, я то и дело отвлекалась и поглядывала за окно, а когдапоявилась возможность покинуть офис в середине рабочего дня, сразу же ею воспользовалась.Переговорив с клиентом, который ждал меня на своей квартире, я посмотрела начасы и решила, что вполне могу потратить час и взглянуть на ту самую пещеру.Объяснить, зачем мне это надо, я не могла, но оправдывалась тем, что поездка загород очень полезна для моего здоровья — подышу свежим воздухом, а потом сновыми силами возьмусь за работу. Не думаю, что я всерьез надеялась обнаружитьв пещере что-то интересное, но взглянуть между тем очень хотелось.

Последний раз я была в Козьей пещере с экскурсией, когдаучилась в десятом классе. Место я помнила весьма приблизительно, но былауверена, что найду его без труда. Только я, устроившись в машине, завела мотор,как позвонил шеф. Требовалось мое присутствие в офисе, и я, слегкараздосадованная, помчалась на работу. Когда рабочий день закончился, позвонилаподруга, попросила забрать ребенка из детского сада и отвезти к бабушке.

В общем, все складывалось так, что попасть в пещеру сегодняне представлялось возможным. Обычно я внимаю намекам судьбы: раз что-то нескладывается, значит, это и не нужно. Но тут вдруг меня неудержимо потянуло загород, и в путешествие ближе к вечеру я все-таки отправилась.

Найти дорогу к пещере действительно оказалось легко — надороге стоял красочный плакат с указателем. Я, признаться, удивилась, что незамечала его раньше, ведь не один раз здесь проезжала и была уверена, чтоникакого указателя нет. Может, недавно повесили?