У живой или мёртвой…

– И за меня тоже, – прикрыв ресницами глаза, прильнула к мужу Суанта.

В это время со стороны дворца прозвучала хорошо знакомая им зазывная мелодия.

– Вернулся отец, и нас приглашают во дворец, – сказала Суанта, неохотно разжимая объятия. – Надо идти. Наверное, отцу и детям есть что сказать тебе на прощание…

В холле дворца их встретили Эссина, её муж, чернокудрый красавец Тагор, и их маленькая дочь.

Эссина и Тагор вот уже два года жили и работали на межпланетной космической станции и прилетали на Эндигору лишь в крайних случаях, когда их просил об этом Маниур или родители.

Эндигорианцы отличались по своей природе некоторой холодностью, сдержанностью, и у них не было принято проявлять в отношении родственников и сородичей особую нежность и сентиментальность, и всё же Эссина, воспитанная отцом-землянином и любившая его самой преданной дочерней любовью, теперь, когда они находились на пороге расставания, не удержалась, подошла к отцу, обняла и расцеловала его. То же самое сделала и её дочурка, привыкшая к ласкам своего деда и любовно обращавшаяся к нему по имени Аку, что на языке эндигорианцев означало «светлый». Тагор же, улыбнувшись, почтительно поклонился своему тестю.

Справившись о самочувствии друг друга и обменявшись последними новостями, все последовали в гостиную, где за большим хрустальным столом сидели в ожидании Маниур и Рамда. Маниур был задумчив, а всегда весёлый, жизнерадостный пилот с добрыми зелёными глазами выглядел на этот раз немного грустным.

Приветствовав вошедших сдержанным кивком головы, Маниур предложил сесть за стол, что, по сложившейся традиции, возвещало о начале семейного совета, связанного, по-видимому, в этот раз с предстоящим отъездом Альтакса.

– Послушайте, дети мои, – начал Маниур тихо, чуть приглушённо, когда все расселись по своим местам, – я собрал вас здесь, чтобы известить, что утром нам предстоит проводить в дальний путь дорогого всем нам Альтакса и доброго друга Рамду, которого мы уже давно считаем членом нашей дружной семьи. Альтакс, когда-то прибывший к нам с другой планеты, довольно легко прижился здесь, всегда вёл себя достойно, став для всех нас родным и близким как по духу, так и по крови. Поэтому, когда он принял решение полететь на свою родную Землю, ни я, ни моя дочь не стали ему перечить, хотя, признаться, отпускать его в столь дальнюю дорогу нам не хочется. Правильно ли мы поступаем, этого сейчас никто сказать не может, да и стоит ли ломать голову над этим вопросом, зная, что решение Альтакс принял по велению своего сердца и что судьба его, как и наши судьбы, находится в руках Творца нашего и покровителя…

Маниур закрыл глаза, и губы его беззвучно зашевелились, произнося напутственную молитву. На какую-то минуту над столом нависла непроницаемая тишина. И тут неожиданно её прорезал звонкий, бодрящий голос Эссины.

– Всё будет хорошо, отец! Лети и поскорее возвращайся. Мы будем ждать тебя!

– Привези мне оттуда маленькую птичку, Аку! – тут же вслед за словами Эссины прозвучал весёлый тоненький голосок её дочери.

Все сидевшие за столом, кроме Маниура, рассмеялись. Глава же семейства по-прежнему оставался холоден и серьёзен.

– Ваш оптимизм меня радует, – сказал он, обведя всех глубоким задумчивым взглядом. – Но послушай меня, Альтакс. И ты, Рамда. Вам следует быть во всём предельно осторожными. Вчера я связывался с Коалиционным отрядом наблюдателей, и вот что мне там сказали. Земляне за последние десятилетия очень преуспели в своих технологиях. Они создали надёжную систему защиты околоземного и ближайшего космического пространства, быстро засекают и блокируют чужие летательные аппараты, действуя по отношению к ним самым жёстким и решительным образом. Поэтому не надо рисковать: при малейшей опасности следует немедленно изменить курс и удалиться в нейтральную зону. В случае возникновения угрозы захвата корабля вы знаете, как действовать… Если же случится так, что, потеряв корабль, сами вы останетесь живы, но в силу каких-то непредвиденных обстоятельств лишитесь связи с нами, то запомните, что в первую ночь полнолуния по земному календарю за вами прилетят Эссина и Тагор. Ровно в полночь. Место посадки прежнее – родное селение Альтакса, поле за старым сельским кладбищем. Эссина знает…

– Я всё запомнил, отец. Спасибо! – Альтакс поклонился главе семейства. – Обещаю, мы будем действовать разумно и осторожно, как нас учили наши наставники. Правда…

Все разом обратили на него свои взоры.

– Правда, меня немного смущает настроение моего друга Рамды. Я вижу отпечаток грусти на его лице. Случилось что-нибудь?

Сидевшая рядом Суанта, улыбнувшись, наклонилась к мужу и что-то прошептала ему на ухо.

– Ах, вон оно что! – многозначительно произнёс Альтакс. – Что же вы раньше не сказали? Мы бы что-нибудь придумали…

Маниур вопросительно посмотрел на пилота и нахмурил брови.

– Что случилось? Говори, Рамда!

И тут опять вмешалась Суанта.

– Не сердись на него, отец! – сказала она. – Наш Рамда… Наш Рамда влюбился.

– Влюбился? Где? Когда? – всё недоумевал Маниур, продолжая хмурить брови.

– В тот день, когда вы были на Саянде и находились на приёме у почтенного Девирона, наш Рамда отдыхал в дворцовом кафе и встретил там девушку из своего племени… – пояснила Суанта.

– И ты что, в неё влюбился? – теперь уже со сдержанной улыбкой смотрел на пилота Маниур.

Тот лишь утвердительно кивнул головой.

– И что же ты грустишь? Вот вернётесь обратно на Эндигору, я поговорю с Девироном, заберём сюда твою невесту и устроим весёлую свадьбу.

Рамда поднял голову, и лицо его расплылось в радостной улыбке.

Маниур ещё раз обвёл задумчивым взором своё семейство и сказал, положив на стол свою тяжёлую ладонь:

– Что ж, закончим на этом. А сейчас я приглашаю всех на прощальный семейный ужин.

Это была их ночь. Была ли она последней или впереди их ожидали такие же ночи, много таких ночей, не знали ни он, ни она, и оттого, наверное, сердца их пылали той непомерной, необузданной страстью, которая порой выходит из границ, возвышаясь над разумом.

Они наслаждались друг другом, словно молодожёны в медовый месяц, и в их сугубо личных, сугубо интимных отношениях была какая-то скрытая новизна, какая-то чарующая неизведанность. Где-то в глубине души оба осознавали, что она, эта новизна, не пришла просто так, непрошенно, незванно, а является живой плотью их предстоящей разлуки, которую сейчас невозможно было измерить ни временем, ни расстоянием. И потому они, позволяя себе лишь короткие паузы, вновь и вновь сливались в жарких объятиях, отправляясь на волнах любви в мир безграничного блаженства и счастья.

Да, это был настоящий накал страстей, прилив чувств, самых разных и изжигающих, какие Альтаксу пришлось испытать ранее лишь один раз, когда там, на лесной поляне, он впервые вместе с Суантой взошёл на корабль пришельцев и когда Рамда и его сменный пилот, увидев их горящие любовью глаза, на время покинули дисколёт, оставив их одних в наполненной призрачным сиянием комнате. Поначалу они чуть растерялись, не решаясь перешагнуть разделявший их барьер космического инородства, но после того, как Суанта замедленными движениями рук сняла с себя комбинезон, представ во всей своей неземной, умопомрачительной красоте, Альтакса охватили такой жар, такое нестерпимое вожделение, что он тут же, не теряя ни секунды, заключил её в свои объятия и больше уже не выпускал, даже когда дисколёт уже взмывал в усеянное звёздами ночное небо…