– Да, припоминаю… – чуть искоса взглянул Девирон на Верховного руководителя Эндигоры. – Почтенный Маниур, кажется, посылал туда свою дочь для сбора каких-то природных образцов, а она доставила сюда живой образец, тот, что стоит и беседует сейчас со мной. И внучка его тоже не отличилась особой изобретательностью…

– Прошу прощения, Учитель, но стоит ли ворошить прошлое? – промолвил, виновато опуская глаза, Маниур. – Да, они вели себя неблагоразумно. Но я уже держал ответ за это и сполна вкусил горькие плоды…

– Ладно, не обижайся. Ты же знаешь, без прошлого нет ни настоящего, ни будущего. Кстати, ваша дочь… Как она смотрит на решение своего мужа?

Вопрос, видимо, тронул Маниура за больное место. Он помолчал, прежде чем выговорил чуть неохотно и угрюмо:

– Не знаю, что ей подсказывает сердце, но она сама… сама просила меня поддержать идею Альтакса и написать в иерархию рекомендательное письмо.

Девирон лишь задумчиво покачал головой.

– Хорошо, – сказал он, вновь оживляясь. – Перейдём тогда к вопросам, касающимся непосредственно полёта. – Он испытывающе посмотрел на Альтакса. – Скажи, пришелец, хорошо ли ты изучил декларации Коалиционного отряда наблюдателей о порядке и правилах межпланетных контактов?

– Да, Учитель, я твёрдо усвоил их, – прозвучало в ответ.

– Верю тебе, и всё же хотелось бы услышать из твоих уст то главное, что содержится в этих документах.

– Главное в следующем. Несмотря ни на какие посулы и препятствия, возвратиться назад. Никаких лишних контактов, никаких откровений и признаний о себе, своей планете, её образе жизни и технологиях. Сдержанность, миролюбие, исключение всяких эксцессов…

– Достаточно. А система самоуничтожения? Тебе говорили о ней?

– Да, Учитель. Она включается в случае возникновения реальной опасности захвата корабля и его пилотов…

– Всё верно. Кстати, кто будет управлять кораблём?

Вопрос был задан и Альтаксу и Маниуру одновременно. Альтакс решил воздержаться, уступив право ответа тестю, который был намного старше его и опытнее. И Маниур не преминул воспользоваться этим правом.

– Управлять дисколётом будет мой личный пилот и ведущий инженер Рамда, – сказал он твёрдо и уверенно. И тут же по его губам скользнула едва заметная, тёплая улыбка. – Между прочим, смышлёный малый. Он из племени смуглых, низкорослых аборигенов, которых я во время одного перелёта случайно обнаружил в горах Армидона, когда они терпели бедствие и были на грани гибели. Тех, кто остался в живых, я взял на свой корабль. Никто не знает, сколько им лет и откуда они появились. Но они очень милы, преданны, обладают обширными знаниями, способностью становиться невидимыми, менять облик и перевоплощаться в различные тонкие сущности. Если помните, несколько прелестных девушек я привозил сюда и оставил вам в услужение. Кажется, они работают в вашем кафе…

– Да, да, помню, – произнёс Девирон с задумчивой улыбкой. – Действительно, славные девчушки. Весёлые и послушные. Кстати, они прекрасно готовят. Когда закончите дела, обязательно отведайте их кухню… – Он вновь переключил своё внимание на Альтакса. – Но есть ещё одно условие, пришелец. Тебе сделают небольшую операцию и поставят подкожный имплантат. Отправляться без него в столь дальнее путешествие, да ещё и на другую планету, просто рискованно. Ведь не известно, как твой отвыкший организм отреагирует на новую среду и сможешь ли ты там быстро адаптироваться. С помощью имплантата с тобой будет поддерживаться телепатическая связь, тебя при необходимости будут подпитывать тем или иным видом энергии, ну и, разумеется, контролировать, где ты находишься и как себя чувствуешь.

– Я всё понял. Спасибо вам, спасибо за доверие, Учитель! – благодарно склонил перед иерархом голову Альтакс.

Поднявшись с места и встав рядом с ним, то же самое сделал и Маниур.

Девирон повелительным жестом разрешил было им удалиться, но в последнее мгновенье остановил и сказал, обращаясь к застывшему в смирении Альтаксу:

– Прежде чем уйти, скажи вот что, пришелец. Мне много раз приходилось встречаться и беседовать с представителями разных планет и цивилизаций. И никто из них не удивлял меня больше, чем вы, земляне. Вот ты сказал, что любишь свою планету, хочешь увидеть бывшую жену и сына. В прошении же своём ты пишешь о безграничной любви к своей настоящей жене, дочери почтенного Маниура, из-за которой и покинул свою родину. И дочь свою, родившуюся на Эндигоре, ты тоже любишь. Скажи же теперь, как умещаются в твоём сердце все эти чувства одновременно и в которое из них надлежит мне верить?

Альтакс предвидел этот вопрос и поэтому не стал долго раздумывать.

– О, Учитель! – сказал Альтакс, глядя прямо в широко распахнутые глаза иерарха. – Над вопросом, который вы мне задали, уже веками ломают голову живущие на Земле философы и писатели. Но я отвечу на него так, как сам думаю. Любовь к родине, к своей земле передаётся человеку с кровью и молоком матери. То же самое можно сказать и по отношению к детям. А вот любовь к женщине… У людей, живущих на Земле, есть поговорка, что любовь легко входит в сердце, зато тяжело выходит. Из этого следует, что любовь не спрашивает у тебя разрешения и сама проникает к тебе в сердце, заняв там своё место, и изгнать её оттуда может только другая любовь, ещё более сильная и неодолимая. Но случается, что каждое чувство находит в сердце своё место, и они как бы мирятся и уживаются между собой. Зачем же гнать двух соседей, которые мирно между собой сосуществуют? Тем более что сердце человека, как и его разум, необъятно, и оно может вселить в себя целый мир…

И тут впервые за всё время их беседы иерарх звонко рассмеялся, и смех его прозвучал, как вестник хорошего настроения.

– Что ж, ты был достаточно откровенен, и я вполне удовлетворён твоими ответами, – произнёс он с мягкой, доброжелательной улыбкой. – Благословляю тебя, будь таким всегда и счастливого тебе пути, сынок!

Альтакс – так почему-то нарекли его жители Эндигоры – стоял у края вырубленной в скале террасы, опёршись руками на ограду и задумчиво вглядываясь в подёрнутые вечерней дымкой дали.

Терраса соединялась посредством переходного мостика со смотровой площадкой дворца, в которой они жили вместе с тестем, и отсюда, с высоты птичьего полёта, казалось, видна была вся планета. Внизу, утопая в садах и рощах, лежал их прекрасный город. Великолепные строения, ансамбли, устремленные в высь жёлто-голубые небоскрёбы, стройные колонны с круглыми вращающимися башнями на верхотурах. Время от времени в небе над ними проплывали летающие грузовые платформы, пассажирские дисколёты, лёгкие космопланы и геликомобили. За чертой города начиналась словно приглаженная чьей-то заботливой рукой и сплошь покрытая ярким разноцветьем равнина, за ней простирались сине-фиолетовые леса и уже вдалеке, у самого горизонта, возвышались, сияя остроконечными вершинами, купающиеся в тонком лиловом тумане горы.

Альтакс любил Эндигору, её жителей. И всё же с первого дня присутствия на этой планете его не покидало чувство тоски, тоски по своей далёкой родине. Что делать, видимо, уж такова природа человека!