— Все равно она новее, чем твой рыдван. Я не понимаю, почемуродители тебе разрешают на нем ездить. Хотя, конечно, твоим родителям дела нидо чего нет.

— Тетя Нина!

— Но это же правда, — сказала гоночная яхта с некоторымудивлением, — им некогда, они у нас деловые очень. Ну, с Юлей все ясно, а вотмой брат меня удивляет всю жизнь. Никогда не думала, что твоей матери удастсятак его изменить. Молодым он был совсем другой.

— Мам, успокойся, — попросил бледный арабист и умоляющепосмотрел на Кирилла, — что с тобой?

— Да ничего, — сказала Света, вновь пристраивая ноги напустующее кресло, Кирилл был совершенно уверен, что ноги были пристроены на егосчет, — просто это была идиотская идея — собираться тут и устраивать семейныйотдых на лужайке. Конечно, раз Настеньке надо, Настенька никому вздохнуть недаст, все по-своему сделает. Так что теперь все должны терпеть и улыбаться.

— Свет, я никого не заставляла, — проговорила Настя довольномиролюбиво, — я всех попросила приехать, только и всего.

— Ну да, — согласилась Света, — попросила! Да если бы мы неприехали, ты бы целый год в истерике билась, а мы бы все были свиньями.Настенька у нас кремень. Скала. Вся в бабулю, — это было сказано специально дляКирилла.

— Я сегодня с утра косил траву, — объявил Сергей тономтолстовского героя и по-толстовски же мечтательно вздохнул, — это такаякрасота. Чувствуешь себя чудесно, солнце светит, травой пахнет, над головой…

— Небо, — подсказал Кирилл. Ему было смешно.

— А? — переспросил очкарик растерянно.

— Над головой небо. Или я ошибаюсь?

— Нет, это невозможно, — громко объявила тетя Нина, — Настя,я тебя прошу, отправь его обратно в город, или мы всерьез поссоримся. Надо же,как люди умеют пользоваться чужим несчастьем!.. А Юля с Димой куда смотрят? Ядолжна сегодня же поговорить с Димой. Что это еще за беда на нашу голову!

Кирилл подмигнул растерянному арабисту, приткнул свою чашкуна темный буфет, взял Настю за бока и одним движением пересадил из кресла наширокие перила, лицом к заливу и спиной к семье.

— Смотри, там какой-то корабль, — сказал он и дунул ей вшею, — здоровый. Вы не знаете, Сергей, здесь ходят военные корабли?

Очкарик сошел с крыльца и стал послушно смотреть на залив.

— Сторожевики, бывает, ходят. Мы с Настеной однажды утащилидедов бинокль на залив и целый день в него смотрели.

— В шпионов играли, — добавила Настя и сбоку посмотрела наКирилла, очень близко.

Он слышал запах ее духов, ненавязчивый и прохладный, ееволосы лезли ему в нос, и было приятно, что он стоит так близко — руки наперилах, по обе стороны ее бедер, — и она не пытается вывернуться, как тогда, вкомнате, когда он понял, что если он ее не поцелует сейчас же, то с нимобязательно что-нибудь скверное сделается.

— А потом мы его утопили, — сказал вдруг Сергей и засмеялся,— я имею в виду бинокль.

— Ты зачем-то полез с ним на камень и уронил, — перебила егоНастя, — а там довольно глубоко…

— …и мы потом ныряли по очереди, но так и не нашли…

— …там не только глубоко, там ил и ничего не видно…

— …и мы решили, что домой не пойдем, а ты стала реветь исказала, что хочешь домой, а я знал, что мне попадет больше, потому что ястарше.

— И мы все рассказали Зосе Вацлавне, помнишь? Бабушкебоялись, а ей рассказали. Это домработница, — объяснила Настя Кириллу, хотя онпрекрасно помнил, что это домработница. Объясняя, она слегка поворачивалаголову в его сторону, так что ее губы почти касались его щеки, и в голове унего становилось как-то тяжело и пусто.

— Зося Вацлавна долго ахала, поила нас чаем, и мы вместепридумывали, что мы наврем бабушке, — подхватил Сергей.

— А бабушка сказала — ах, что за ерунда! Мне вовсе не нуженэтот бинокль, я в него ничего рассматривать не собираюсь, а вот вы осталисьтеперь без бинокля!

— Если бы я его утопила, — вдруг неторопливо произнеслаСвета, — она бы меня на порог не пустила.

— Муся, почему я не могу дозвониться до города?

— Межгород не соединяется, Нина Павловна. Здесь так иногдабывает.

— Мам, куда ты звонишь? — спросил Сергей, не отрываясь отзалива.

— Настиным родителям, разумеется.

— Они сейчас приедут, теть Нин. Ты все им скажешь лично.Только Кирилла я все равно никуда не отпущу. — Это было сказано так решительно,что Кирилл слегка отстранился и посмотрел на нее.

Она в самом деле не хочет, чтобы он уезжал, или продолжаетигру в сыщиков и воров?

— Я никуда и не собираюсь, — пробормотал он и, неудержавшись, сунул нос в ее волосы. В последний раз женские волосы всерьеззанимали его, когда он познакомился с Луной. У нее были длинные слабыеплатиновые пряди. Ничего общего с Настиными, темными и гладкими, похожими напрически на египетских фресках.

— Ужин будет в семь часов, — объявила Муся. Сериал «Бытпомещика» шел полным ходом.

— Накройте, пожалуйста, в доме, Мусенька, — безразличновелела Света, — здесь вечером противно.

— Сами накроем, — заявила Настя и все-таки вывернулась отКирилла. — Теть Нин, вы привезли мясо?

— Конечно, — ответила та как ни в чем не бывало. Как будтоне она только что организовала и провернула маленький поучительный спектакльдля племянницы и ее ухажера, — в холодильник не клала. Оно в раковине на кухне.

— Делаем барбекю, — объявила Настя. — Сереж, доставайбарбекюшницу, Свет, ты моешь овощи, а мы с тетей Ниной…

— Я понятия не имею, где она, — немедленно заныл арабист, —в прошлый раз Влад, а в этот раз…

— В этот раз ты, — приказала его мамаша, — тебе поможетмолодой человек. — Кивок головой, подбородком вперед, в сторону Кирилла.

— Молодой человек поможет, — согласился Кирилл.

Настя, ее тетка и двоюродная сестрица живописной и вполнемиролюбивой группкой устремились куда-то внутрь дома, где мелькала неутомимаяМуся и откуда сразу послышался звон посуды, шум льющейся воды и, кажется, дажесмех, а Сергей, хлопая себя по карманам, очевидно, в поисках каких-то ключей,пошел вдоль дома и пропал из виду.

Финский залив свинцовой лужей блестел между деревьями, прямоперед глазами. Кирилл залпом допил остывший кофе, очень крепкий и оченьгорький.