летит утюг, очень похожий на тот, которым бабушка гладит бельё, но без ручки. А зачем ему ручка, если он сам летает? Я думал, что он маленький. А потом смотрю – он всё растёт и растёт, и, когда приблизился, стал большим, как наш дом. Я смотрю на него, и он смотрит на меня и зубы скалит. Я тоже показал ему клыки, хотя и подумал, что это негостеприимно. Но он же первый начал. Он постоял и пошёл прямо ко мне.

– У утюга нет ног, как же он может идти? – заметила Светик.

– А у этого – есть, четыре тоненьких ножки. Идёт он и хвостом виляет.

– У него и хвост есть? – рассмеялся Вова.

– А что тут такого? Виляет так хвостом, это, по-собачьи, означает, что он рад встречи со мной. Подходит ближе, и я вижу, что зубы и глаза у него нарисованы. Удивился я и спрашиваю:

– Вы робот или животное? А он тарелками шевелит.

Какими такими тарелками? – не выдержала Светик.

Ну, не теми, из которых едят, а телевизионными, только без датчиков. Я понял, что это у него вместо ушей. А дальше меня разбудила сорока, и я так и не узнал, что он мне ответил.

Я знаю, что было дальше, – сказал Вова. – Он загудел внутри и сказал: «Я, робот «Робик», прилетел на планету Земля с исследовательскими целями». А ты говоришь: «А мы будем вас исследовать». Он отвечает: «Это можно», – и поворачивается, чтобы его осмотрели со всех сторон. А он-то весь из заплаток состоит, и заклёпки торчат повсюду, наверно перелёт был трудным. Сбоку у него дверца со штурвалом в виде креста и рядом стрелки с буквами «З» и «О». Подошёл ты и поворачиваешь штурвал в сторону буквы «О», то есть пытаешься открыть дверцу.

А дальше я знаю, что было, – пропищал Кася. – Дверь отворилась, и через неё прошмыгнула на улицу

– Я робот Робик, прилетел на планету Земля с исследовательскими целями.

роботизированная кошка. У неё тоже есть хвостик и маленькие тарелочки вместо ушей. Побежала она мышей ловить в исследовательских целях. Ты хотел за ней погнаться, а потом сдержался. Пока будешь гоняться, утюг может улететь, и ты не узнаешь, что у него внутри. Заходишь внутрь, а там целая комната, и лесенка ведёт наверх, прямо к люку. Вылезаешь на крышу, а там стоит мягкий диван. «Робик» знает, что гостям будет приятно поспать на мягком диване.

Я, я, я скажу, что было дальше, – вскочила Светик с крылечка. – Сел Шарик на диван, осматривается. По краям крыши оградка, чтобы никто не упал: высота-то большая. Вид с дивана прекрасный, как с крыши дома. И рядом труба торчит, а из неё дым идёт. «Значит, кто-то дома есть», – подумал ты. Спускаешься в комнату, а там, в углу, плита, сама блины печёт. У неё такие ловкие ручки: управляется с двумя сковородками, блины подбрасывает, на лету они переворачиваются. Пока на одной блин печётся, другую – маслицем смазывает, тесто наливает. Ручки так и мелькают, а на столе, на блюде горка блинов растёт.

И сметанка рядом, – воскликнул Кася.

Да, и сметана есть, и мёд – кому, что нравится, – Светик даже облизнулась.

А я в окне заметил ананас, – добавил Дракоша.

А чай есть? – спросил Вова.

А как же, и чай – в роботизированном чайнике, и чашки. Всё есть. Столик стоит у роботизированного окошка. Нажмёшь кнопочку – окошко открывается, – продолжала фантазировать Светик.

Да ну вас! Это же исследовательский утюг, а не столовая, – возмутился Вова. – У него на крыше есть ловушка, в виде большого раструба, как у граммофона, с лампочкой внутри. И ещё есть флюгер. Куда ветер дует, туда флюгер показывает, и туда же поворачивается раструб. В раструб залетают насекомые, их засасывает воздух, и они попадают прямо на исследовательский столик. Там есть всё. Насекомое сфотографируют и рассмотрят в микроскоп, а потом выпустят. А ночью зажигают лампочку, чтобы привлечь ночных насекомых. А если залетит летучая мышь или птица, то она через сетку на исследовательский столик не попадёт, а попадёт в особую камеру, где её всю просветят и изучат. А диван, который стоит на крыше, тоже исследовательский. Кто на него сядет, тот и будет изучен. Так что, Шарик, тебя уже изучили.

А роботизированная кошка так и не вернётся? – спросил Шарик.

Вернётся, вернётся! Куда же ей деваться? Она наловит мышек, или там других мелких животных, засунет их в исследовательскую камеру, а сама сядет у роботизированного окошка, – успокоил его Вова.

Вот прекрасно получается: роботизированная кошка у роботизированного окошка, – рассмеялась Светик. – Букасенька, а ты почему молчишь? – насмеявшись, обратилась Светик к нему.

Да я всё думаю, как же утюг летает, ведь у него нет крыльев, – задумчиво сказал Букася.

Этого пока никто не знает. Неопознанные летающие объекты тоже не известно почему летают. Шарик, надо было тебе порасспросить об этом «Робика», – вздохнул Вова.

Да, интересный сон у меня мог бы получиться. Это всё сорока испортила. Не зря её гоняю, – с некоторой обидой воскликнул Шарик.

Тут из обычного окошка бабушка Дуня позвала всех пить чай с блинами и сметанкой.

– Я все ваши фантазии слышала, – сказала она. – Светик так аппетитно рассказывала про блины, что я не удержалась и тоже напекла. Правда, у меня только одна сковородка, но блиночки получились румяные. Садитесь, пейте чай. А Букасеньке и Дракоше – вот, по яблочку, и по горсточке ягод. Кушайте на здоровье! Это же надо, придумали – летающий утюг.

Загадка

И хотя дел у друзей было по горло, нет-нет, да и вспомнят они про янтарный шарик с комаром внутри. Кого этот комар укусил миллионы лет назад? Кто зашифрован в капельке крови, найденной внутри него? Спрашивают Колю, а он загадочно улыбается:

– Подождите, – говорит, – вот учёные разберутся, всё исследуют, тогда и узнаем.

Ребятам надоело ждать. Скоро лето кончится, а учёные молчат. Неужели у них ничего не получается.

– Это же мы нашли шарик, – возмущаются они, – и нам интересно узнать, как там идут дела.

Пристали к Коле так, что проходу не дают:

– Ну, хоть намекните, удаётся кого-нибудь оживить, или нет?

Кого-то удаётся, – сдался, наконец, Коля.

Ур-р-р-а! – завопили ребята.

Больше ни-че-го не знаю, только, чувствую, подкинули мы генетикам трудную загадку, – улыбнулся Коля и продолжил, – процесс восстановления живого организма долгий и сложный. Природу не поторопишь. Наберитесь терпения.

Ребята поняли, что от Коли ничего больше не добьются. Вскоре их, как