Я искренне не понимал, что случилось. Вроде только что вполне мирно общались, и вдруг Аня замкнулась.

Меланхолично кивала моим словам и продолжала размешивать салат.

— Ты его сейчас в пыль сотрешь, — подперев голову рукой, предупредил ее.

— Не сотру.

О, оказывается, слушает.

— И чего ты приуныла? Больная тема?

Она вскинулась, как-то даже испуганно, но тут же взяла себя в руки.

— Нет, просто… Нет.

Задумчиво подцепил огурец из салата. Почему мне кажется, что она опять сделала неправильные выводы?

— Анют?

Ну вот. Вздрогнула.

— Ник, давай ты не будешь меня так называть?

И взгляд такой, исподлобья. Обиделась за то, что полез в мечты или за сравнение с сестрой?

— А давай, нет? — усмехнулся, подхватывая еще один огурец.

— Это еще почему?

— Мне нравится называть Анютой. Почему я должен переставать так делать? — провокационно уточнил, рассчитывая ее хоть немного расшевелить.

И она тут же повелась.

— Да потому что... — вскинулась, губы поджала и столько возмущения в глазах — любо-дорого смотреть, но заканчивать все равно не стала. — Я же тебя Коленькой не называю!

— А хотелось бы?

Какой обжигающий взгляд, сейчас Анюта просто взорвется от злости.

— Нет!

— Ну нет, так нет. Чего нервничать-то?

Словами не передать, как приятно, когда на тебя направлены такие сильные эмоции. И ведь не понимает кудряха, что этим только больше раззадоривает.

А она вдруг выдохнула, успокаиваясь и произнесла:

— Никто и не нервничает, просто не называй меня так.

И как с такой просьбой не согласится? Ладно. Вслух не буду. Пока что.

Кивнул.

Опять сидим, молчим. Аня в руках ложку крутит, на меня не смотрит, а я, наоборот, взгляд с нее не свожу. И любуюсь, и интересно, сколько так продержится. Должна же рано или поздно заговорить? Измором же возьму.

Измором не потребовалось. Ложку отложила и серьезно посмотрела на меня.

— Если «пока что» говорить о том, что здесь забыл не хочешь, расскажи что-нибудь другое.

— И что же во мне тебя интересует?

Мурлыкающий тон появился сам собой, но я не сильно расстроился. Кажется, у меня новый фетиш — красные щечки. Поправка: Анины красные щечки.

— Анют, может тебе выпить? Расслабишься хоть, а то такая серьезная, напряженная…

— Не пью. Спасибо, — и недовольный взгляд, вкупе с сухим тоном.

— Еще и правильная. Какая прелесть! Нет-нет, не смотри так. Я искренен!

Было ясно как день. Ник надо мной издевался. Почувствовал какие-то зачатки интереса и все! И чем он лучше наших дураков из универа?

А как, простите не реагировать, когда он тут ходит полуголый?! Нет, если бы у Ника брюшко было или залысина, или, на худой конец, ноги кривые… Так нет. И да, блин. Ноги я его заценила.

Не знаю, на кого больше злюсь: на кошака-перевертыша или на себя. Он-то ведет себя в полном соответствии с котячей сущностью… Мурчит не там и не тем.

— Так что, Ань? Есть вопросы или мне свои задавать? — вырывая из мыслей, ехидно поинтересовался парень.

Отвечать не хотелось, даже если он по курсу биологии за пятый класс будет вопросы задавать. Поэтому выпалила первый попавшийся.

— А ты линяешь весной?

Породистое лицо тут же изобразило недоумение.

Ник подождал пару секунд, давая возможность взять вопрос «обратно». Не дождался.

— А ты, Анют, линяешь?

— Я же человек!

— Но волосы все равно сыпятся каждый день. Что у людей, что у котов, что у меня, — кивнул он.

Покачала головой.

— Важно количество. Но я не об этом, — сейчас разрушим этот флер очарования. — Ты, кхм, вылизываешься?

Промелькнувшую у него эмоцию я не распознала.

— Когда человек — нет. Следующий вопрос.

Вздохнув, подцепила огурец из салата. Ну не воспринимаю я кота и Ника, как единое, целое, поэтому разочароваться как-то не получается.

— Ладно, не будем о тебе. Расскажи в общем о магическом мире. Кто еще существует? Оборотни — понятно. Ведьмы, вампиры?..

Он кивнул, вытаскивая из миски вслед за мной веточку укропа, которую кинул, для украшения.

— А еще? Русалки, домовые?

Он подтвердил.

— А какие-нибудь кентавры есть?

— Где-нибудь — наверняка.

— А йети?

Вскинув бровь, с сомнением осмотрел меня.

— Нет, конечно. Что за ерунда.

Взгляд парня обидел. Будто дурочкой обозвал.

— Нормально. Верить в кентавров можно, а в йети — нельзя?

— Да верь в кого угодно, хоть в зеленых человечков! — махнув укропом, разрешил он мне. — Но йети? Глупость же несусветная.

Я скептически фыркнула, но эффект смазался, когда я потянулась к следующему огурчику.

— А вас много?

— Кого?

— Тех, кто в йети не верит, блин... Существ магических, Ник!

— А, ну так, достаточно. Но у нас, знаешь ли, с нахождением и переписью некоторые проблемы. Далеко не все хотят, чтобы их обнаружили. А желание мага — это его возможности.

— Что это значит?

— Все просто. Сильные маги могут внушать мысли более слабым. Если захотят укрыться от «переписи населения», то о нем даже не вспомнят. Можно, конечно, их по старым документам отследить, но это геморрой. Да и дураков, лезть к сильным магам, нет.

Ник продолжал крутить палочкой укропа, которой украсил салат, а я… Я еле удержалась, чтобы не вцепиться в стол.

Руки будто моментально замерзли. В горле застрял ком, да и в целом ситуация, мягко говоря, напрягала.

— Ник… — голос