— Ник, отнесись к этому проще. Ты же хочешь, чтобы моя мама была счастлива?

Он покачал головой, переплетая наши руки, и мы пошли дальше.

— Она будет счастлива с нашими котятами, Анют! Ни с уличным. Ни с подаренным Гошей. Надо было рассказать ей, что я оборотень. Не так уж она сильно и удивилась бы. Что, я твою маму не знаю?

Еще до свадьбы, много лет назад, я попросила не говорить моим родственникам о «сверхъестественном». Ограничиться только Мариной.

Ник, конечно, возражал. Но рассказать маме и бабушке, брату с его семьей… А если кто-то из племяшек проговорится или решит похвастаться?

Я относилась к вопросу сохранения тайны куда серьезнее мужа. Да и более плотное знакомство с его миром и царящими там законами, не оставило меня равнодушной.

— Еще не поздно! Пусть твой брат, раз так любит животных, себе его оставит. Подобрал — теперь это его ответственность. Не-е-ет, всех твоей маме тащить надо. Там и так уже зоопарк! — продолжал он, пока я меланхолично кивала.

— Гоша говорит, что у него такая же аллергия, как и у Марины.

Ник одарил меня скептическим взглядом, пытаясь хоть так донести, что он об этом думает.

— Хорошо. Давай по-другому. Как ты, Анют, объяснишь малышам, почему они могут становиться людьми, а питомец твоей мамы — нет?

Я пожала плечами, положив руку на живот. Времени, чтобы придумать, у нас предостаточно. Шесть месяцев до рождения, потом пока хоть немного вырастет... Кстати!

— Радость моя, — с подозрением повернулась я к мужу, — Скажи, а почему ты говоришь во множественном числе? С чего ты взял, что ребенок будет не один?

Он расплылся в улыбке, как и каждый раз, когда мы говорили о наших детях, скользнул взглядом по еще незаметному животику и приобнял.

— Котята по одному редко рождаются — я исключение. К тому же мы с тобой, солнышко, все равно одним малышом не ограничимся. Так что я сразу думаю масштабно.

— Скажи, что ты не рассчитываешь на четверых! — потребовала я с опаской.

— Анют, сейчас вряд ли четверо. Но мы будем над этим работать, — он хитро улыбнулся, целуя мою руку, и тут же перевел тему. — Ладно. Я сам поговорю с мамой. Так, это нужный подъезд?

— А то ты не знаешь, — фыркнула я, мысленно пообещав вернуться к теме детей уже дома.

Мы как раз подошли к подъезду, когда из-под еще нераспустившейся сирени, навстречу выскочил шикарный пушистый рыжий кот. Замер, оглядел нас и неторопливой походкой направился ко мне.

— Ого, какой красавец! — не смогла я промолчать, и Ник тут же одарил его недобрым взглядом.

— Пусть только попробует потереться о твои ноги, — ровно произнес он. — Станет плешивым.

Я хмыкнула, повернувшись к мужу и собираясь сказать, что не все коты — оборотни, и он, решивший познакомиться таким оригинальным образом, — один.

Но тут рыжий замер в двух шагах от меня и вдруг запрыгнул на лавочку. Растянулся, отвернувшись от нас, всем своим обликом показывая, насколько мы ему неинтересны.

— И чтобы я тебя тут не видел, — удовлетворенно произнес любимый, глядя, как кот, переставая вылизываться, с независимым видом спрыгивает с лавки и уходит прочь.

За эти годы я так и не научилась понимать, относится ли мой собеседник к сверхъестественному миру. И сейчас, обернулась, желая понять, чем себя выдал оборотень, но Ник развернул меня к себе.

— Забудь о нем, Анют. Обо всех забудь. Лучше подумай, как рассказать о пополнении в нашем семействе.

Все посторонние были тут же выкинуты из головы. Да и какая разница, что с ними, когда мой собственный самый-самый лучший котик, самый любимый и заботливый муж вот так стоял и улыбался мне.

— Думаешь, мама с бабушкой обрадуются?

— Меньше, чем я, но обрадуются.

Я улыбнулась, глядя, как он погладил мой пока еще незаметный животик.

— Почему меньше?

Он усмехнулся, осторожно обнимая меня.

— Только ты можешь радоваться настолько же сильно, как и я. А больше — ну просто невозможно.

Хмыкнула, почувствовав, как он целует меня в кончик носа, чтобы тут же отстраниться и серьезно спросить:

— Я говорил, как сильно люблю тебя?

— Да, но я не против еще послушать, — улыбнулась и, встав на цыпочки, шепнул на самое ушко. — Люблю тебя, мой котик.