Обед был готов, но Анюты все не было.

Ужин успел остыть, но Аня все не шла.

И будь я более впечатлительным, уже переживал бы, все ли с ней в порядке. Но нет. Я был абсолютно спокоен и точно знал, что физически кудряха совершенно здорова.

…Ведь ритуал поиска провели мама с бабушкой.

Трижды.

Я безо всякой отвертки собрал когтеточку, убив на нее весь вечер и запоров неплохой нож, который мне в этом помогал.

Я дважды сдирал едва зажившие, после связи через зеркало, ранки на пальцах.

И пришел к выводу, что не умею общаться с женщинами и девушками, не без помощи родственников, правда.

— Тебе всего лишь нужно убрать руну с двери, — кажется, в сотый раз повторил я.

Мама взглянула на меня, чуть опустив свои очки, и тоже повторила:

— Нет.

Пнув ни в чем не повинное ведро, не вовремя оказавшееся под ногами, я повернулся к бабушке.

— А ты? Тебе тоже плевать на любимого внука?

— После всего, что рассказал, ты претендуешь на звание любимого? — хмыкнула она, оторвавшись от вязания. — Говорила я твоей маме — не связывайся с котами. Все они самовлюбленные дуралеи… Такую девицу упустил!

— Ба!

От возмущения не находилось слов. Я еще раз пнул ведро, меряя небольшую ванну, шагами.

Да, накосячил. Да, не догадался, что Аня как-то не так могла меня понять. Да, не решил проблему по «горячим следам». И что теперь, убиться?

— Ба, дай возможность, и я все исправлю. Убери запирающую руну, ты же можешь, — попросил, остановившись напротив зеркала. Знаю же, что несмотря ни на что, я — любимчик. Поможет. Должна помочь!

Бабушка неуверенно повернулась к маме, но та равнодушно покачала головой.

— Нет. Шанс, что ты усугубишь ситуацию, слишком велик, я не готова рисковать внуками.

От злости и бессилия хотелось рычать и громить все, но я сдерживался.

— А шанс, что она придет? Что, пока я заперт в четырех стенах, Аня никого не встретит?..

— Если встретит и выберет другого, — перебила ба, прищурившись, — я тебе уши надеру. Девушку не удержал! Разочарование ты мое пушистое!

Кулак сжался сам.

Да, я виноват. Но мне нужен шанс исправиться!

Никакого самотека. Никакого «посиди и подумай над своим поведением». Необходимо решить вопрос сегодня. Сейчас.

Набрав полную грудь воздуха, я приготовился бороться за свое счастье.

— Мам!..

В комнату, где проходил сеанс связи, заглянул отец, и я подавился началом следующей фразы.

— Так.

Он обвел взглядом начавшую как ни в чем не бывало вязать бабушку, маму, тут же скрестившую на груди руки, и остановился на мне.

— Какой раз «звонишь»?

Говорить не хотелось, но и отмолчаться не получится…

— Четвертый, — невольно отозвался я, видя, как на его лице проявляется мрачное удовлетворение.

— И ты, после четырех вызовов, предполагаешь мирно поговорить с моей будущей снохой?

— Я могу держать себя в руках!

— О беседе с нами расскажешь? О том, что потратил на уговоры кучу энергии? — спокойно продолжил он.

— Только если Аня спросит.

— А мы оба знаем, что спросит. И что? Еще не осознал, почему она так отреагировала и решила вернуться к себе домой?

— Да понял я. Все понял, — выдохнул, отводя взгляд от такого разумного отца.

Он молчал, давая подумать и принять решение, а я… Оперевшись на раковину, я сверлил глазами пол.

— И что ты предлагаешь?

— У тебя есть целый вечер, чтобы понять, как объяснить симпатичной тебе девушке, что она для тебя единственная. Котом непросто быть, сын. Это не только пушистая шерсть, но еще и стереотипы, с которыми придется бороться.

Папа повернулся к маме, а та, как и всегда, ответила ему улыбкой.

— Спасибо.

Отец кивнул и потянулся к зеркалу, чтобы отключить связь самостоятельно и, таким образом, немного снизить количество энергии, которая у меня уйдет после вызова.

— Спасибо, — еще раз повторил, но зеркало уже отражало только меня и дверь за спиной.

Отток сил начался сразу, так что я едва удержался на ногах.

Прикрыв глаза, переждал первые самые трудные минуты, а когда открыл, понял, что отец прав.

У меня есть целый вечер, чтобы восстановиться и подумать, что сказать Анюте. И в этот раз я не облажаюсь.

Глава 37

Лифт за спиной закрылся. Оставалось сделать всего-то с десяток шагов, но ноги не шли. Да-да, это они трусят. Не я.

Ух, увидела бы как кто-то, оказавшись на моем месте, так мнется, я бы столько сказала…

Что бояться глупо, да и чего. Что мнение Ника вообще не должно меня волновать. Что поговорка «сделал дело — гуляй смело» снова актуальна…

Ах да. Еще напомнила бы, что Марина внизу, и я сама попросила ее там задержаться. А время-то идет.

Оно идет, и я иду…

Все.

Губы сжала, кулаки тоже и пошагала к двери.

Замок опять заедал, не добавляя спокойствия. Ник же не будет в глазок смотреть, как я тут пыхчу, пытаясь открыть дверь?

Ключ все же провернулся, и я чуть опять не зависла над вечным вопросом «быть или не быть», то есть «открывать или не открывать». Глупо. В любом случае же открою…

Он стоял, прислонившись к стенке. Потрепанный, помятый, с красными глазами и с непонятной, не поддающейся расшифровке, улыбкой.

— Доброе утро, Анют.

Аж мурашки от его тихих слов пробежали, но я кремень!

— Утра, Ник. Не уверена, что доброго…

Он как-то мягко усмехнулся, взлохматив