предполагала, как долго этого ждала Анна. Наконец-то можно будет на ней отыграться за Зиночку. Пусть останется без жилья снова и хлебнёт трудностей. Зина будет довольна.

Пришла Мария домой из общежития, а мать сразу с вопросом:

– Сдала ключи от комнаты?

– Да, – вздохнула дочь.

– А теперь забирай всё своё барахло и уматывай отсюда. Я квартиру продавать буду, – продолжала мать, – и к Зине жить поеду. А Васеньке мы квартиру снимем.

– Мама, ты что? Ведь ты сама заставляла меня сдать ключи, – растерялась Мария, – а теперь куда мы пойдём?

– Ну и дура, что сдала! – наслаждалась местью Анна. – И какая мне разница, где ты будешь – на квартире или под забором! И матерью меня не называй! Я тебя и рожать не хотела, и видеть не могу! Пошла вон отсюда! Я здесь хозяйка! Как хочу, так и распоряжусь жильём!

У Марии дух перехватило. Как могла мать с ней так поступать? Ведь не в первый раз она пытается ей навредить. Действительно, не мать, а мачеха какая-то, да ещё какая злая. А если так, то злу уступать нельзя. Ему нужно противостоять.

– А вот никуда я с этой квартиры не уйду, Анна Филипповна, – спокойно, но решительно возразила Маша, – это жильё получал мой муж. Это родной дом моей дочери. Так что хочешь ты этого или нет, но жить мы останемся здесь.

– Почему ты называешь меня Анной Филипповной?

– Ты же сама уже не в первый раз запрещаешь называть тебя матерью. Да и какая ты после этого мать? А квартира эта теперь по закону такая же моя, как и твоя. И права здесь у нас равные.

– Жаль, что я тебя тогда не убила!

– Когда?

– Тебе два месяца было. Андрей пьяный пришёл. Мы с ним разругались . Он хотел меня ударить. А я ему под кулак тебя поднесла. Закрылась тобой. Ты почернела вся совсем, я думала , что ты сдохла. Но он испугался и как-то помог тебе. А жаль.

– Ну вот и хорошо, что всё прояснилось. Теперь я тем более не уступлю тебе, – тихо сказала Мария.

Анна была в шоке. Впервые она видела Машку такой. Это вообще была будто не она. И как теперь от неё избавиться? Нужно срочно звать Зину.

Когда Наташа пришла с занятий, ссоры дома уже не было. Только Анна тихонько сидела на диванчике и плакала. Но мама почему-то её не успокаивала, не жалела.

– Что случилось? – прошептала девочка.

Мария, выйдя с девочкой на улицу, рассказала ей обо всём происшедшем.

– Мама, мне её почему-то жалко.

– Мне тоже, – сказала Маша, – но что я должна была ответить, чтобы остановить её? Ведь она снова хотела выгнать нас из дома. А куда мы пойдём? И почему должны уходить? Она специально ждала, пока я ключи от общежития отдам, чтобы выгнать нас в никуда, под забор, как она сказала.

– В прошлый раз мы ушли перед самыми госэкзаменами, – растерянно поддержала слова мамы Наташа.

– Она тогда не подумала, где мы будем ночевать, как ты будешь готовиться к экзаменам. Она тогда торжествовала, что у неё всё получилось. Но теперь мы поборемся, – уверенно продолжала Маша, – я ей этого прощать не собираюсь.

– Да, – согласилась девочка, – тогда хоть тепло было, а теперь скоро Новый год.

– Если ей с нами так плохо, пусть уходит сама. Есть к кому. Ведь это она когда-то обманом эту квартиру у нас забрала. Ведь Коля её получил не для бабушки, а для нас, – рассуждала Мария.

Анна вела себя тихо. Утром Василий уехал домой в деревню, а к вечеру вернулся со своей мамой. Зинаида была настроена по-бойцовски:

– Вам русским языком было сказано – убирайтесь вон! Идите, куда хотите, только подальше отсюда!

– Нет, – спокойно ответила Маша, сидя на диване рядом с дочерью, – мы никуда теперь не уйдем. Этот номер больше не пройдёт.

– Ну тогда мы сейчас просто вышвырнем вас отсюда! – уже орала Зинка.

– Мама, давай милицию вызовем, – посоветовала Наташа Марии. – Ведь тётя Зина здесь даже не прописана.

– А ты, соплячка, вообще молчи, – рявкнула тётушка, – когда взрослые разговаривают!

– Наташа, позови соседей, пока мы поговорим, – сказала Маша и стала подниматься с дивана. – А ты не смей орать на мою дочь, – обратилась она к сестре.

В это время Зинаида схватила деревянный стул со спинкой и размахнулась на отвернувшуюся от неё девочку. Мария испугалась за дочь, перехватила за ножку летящий стул. Да так крепко, даже не поняла, откуда силы такие взялись. Будто помогал кто-то невидимый.

Теперь Зинаида со страхом смотрела на стул в руках младшей сестры. Хотя Мария ни на кого никогда не поднимала руку, но за дочь она может и убить.

– Уходи, – прошептала Маша, – не доводи до греха.

Боком, потихоньку прикасаясь к стене, Зинаида вышла из зала. Поняв, что ей теперь ничто не грозит, осмелела снова.

– Если не уйдёте из квартиры, я найму ребят. Они ночью придут, устроят вам тёмную и изнасилуют обеих… – продолжала угрожать она, подвизгивая.

– Не получится, – даже засмеялась Маша, – стены к соседям тонкие, всё слышно. А мы молчать не будем. Спасибо, что предупредила. Мы заранее всем расскажем, чтобы знали, кого винить, если нас обидеть кто захочет.

Зинаида выскочила из квартиры. Вместе с ней засобиралась и Анна. Побоялась, наверное, после этой ссоры оставаться. Через неделю и Вася ушёл на квартиру.

– Мама, это мы виноваты, что бабушка уехала? – спросила Наташа.

– Как тебе сказать? Мы её выгоняли? – вопросом на вопос ответила Мария.

– Нет – это она нас выгоняла, – вздохнула девочка.

– Я не думаю, что мы должны винить себя. Не мы первые начали. Мы просто пытались защищаться. Ведь нас больше защищать некому.

Первое время было как-то непривычно. Мария с Наташей жили вдвоём в квартире. Никто не указывал им, что нужно делать. К ним в любое время приходили гости. Это были и соседи, и Наташины подруги. Зачастили с визитами и ребята. Андрейка, Алексей и даже Вовчик как закадычные друзья снова собирались под окнами Наташиного дома, усаживались на лавочку, играли на гитарах. Соседи были не против. Гости всегда вели себя пристойно. Никто здесь не пил, не курил, не ссорился. Эти посиделки очень нравились соседям – подружкам Наташи. Стал заходить в гости с друзьями и Василий. Наташа чувствовала себя среди этой молодёжи уверенно, свободно. Ведь она была здесь хозяйкой. Это были её гости. Даже на танцы ходить не нужно было, чтобы развлечься. Все вечера были и так не скучными. Иногда, если компания была небольшой, девочка звала их в