Я замерла на месте, не зная, что делать дальше. Судя поголосу, Муза находилась за ближайшим ко мне столиком. Соответственно, ничто немешало мне уйти, раз я убедилась, что с машиной полный порядок, никто ее неугонял и хозяйка находится по соседству. Но разбирало любопытство, с кем Музарешила встретиться в столь неподходящее для нее время? Чего проще – подойти кней и объяснить все как есть: я пошла к Морозову, увидела машину, удивилась идаже испугалась, не позаимствовал ли ее кто-нибудь, а заодно взглянуть, с кемона там сидит. Но что-то меня удерживало. Возможно, мысль о том, что Музахотела сохранить эту встречу в тайне.

Я быстро огляделась и направилась к туалету. Проход отстойки бара отделяла деревянная ширма, за ней я и устроилась. Теперь и Музу, иее спутника я видела хорошо, а они меня видеть не могли, по крайней мере, дотех пор, пока одному из них не придет охота пройтись до туалета. Но был одинсущественный минус: отсюда я не слышала их разговор, а он представлялся мневесьма занимательным. Прежде всего меня заинтересовал спутник Музы. Мужчина летсорока пяти, одетый в поношенные джинсы и трикотажную рубашку, на ногахстоптанные туфли. В целом вид у него был неряшливый, он напоминал техопустившихся мужиков, которые на старости лет пребывают в одиночестве, злясь насоседей, случайных прохожих и общаясь в основном с собакой или кошкой. Он небыл похож на пьяницу, но на неудачника – вне всякого сомнения. Предположить,что это кандидат в мужья, было невозможно, просто знакомый – тоже. Музатщательно выбирала знакомых, я могла допустить только одно: их связываеткакое-то дело, но, если учесть, что у мачехи вовсе не было никаких дел, мужчинаоставался загадкой. Оттого мне так и хотелось подслушать их беседу. Любопытствомое лишь увеличилось, когда я увидела, что Муза протягивает мужчине деньги. Онпоспешно убрал их в карман джинсов, сказал что-то, поднялся и ушел, кивнув ейна прощание. Муза осталась сидеть, глядя перед собой и помешивая ложечкой кофе,абсолютно поглощенная своими думами. Я решила, что вполне могу подойти к ней и,если повезет, узнать, с кем она только что встречалась. Я уже сделала шаг,когда Муза вдруг резко поднялась, схватила свою сумку и направилась к выходу. Яподумала ее окликнуть, но тогда мне было бы непросто объяснить ей, что я делаюза ширмой, и, выждав полминуты, я отправилась следом за ней.

Муза вышла на улицу и теперь открывала дверь своей машины, ая, стоя на ступеньках кафе, громко позвала:

– Муза!

Она испуганно повернулась, но, увидев меня, улыбнулась.

– Жанна? Откуда ты здесь взялась? – спросила она, яспустилась к ней по ступенькам.

– Хотела выпить кофе и увидела тебя.

– Вот как… Решила прогуляться?

– Я звонила Морозову. Мы должны встретиться, но времяеще есть, успею выпить кофе, составишь мне компанию?

– Я тороплюсь к портнихе…

– Жаль. А что ты здесь делаешь? – спросила я с улыбкой.Вопрос вызвал у нее замешательство, и стало ясно: правду говорить она ненамерена, а что соврать, не знает. Мачеха нахмурилась и махнула рукой:

– Так… Если хочешь, я отвезу тебя к Морозову, – вдругпредложила она.

– А как же портниха?

– Успею.

Она кивнула мне, села за руль, и я устроилась на сиденьерядом. Я-то надеялась разговорить ее по дороге, но Муза не была расположена кразговорам.

– Значит, вы договорились с ним встретиться? – наконецспросила она. – Мне кажется, ты только зря потеряешь время.

– Они дружили с папой, – пожала я плечами.

– Дружили, – фыркнула она презрительно. – А теперь онготов пустить нас по миру. Я все-таки не очень понимаю, о чем ты с ним намеренаговорить. – В ее голосе чувствовалось беспокойство, это меня удивило и,конечно, увеличило мое любопытство. В семействе явно что-то происходило.Конечно, Муза озабочена наследством… а если дело не столько в нем, сколько…Могла ли Муза иметь отношение к убийству отца? Нет, это совершеннейшаянелепость. Прежде всего, я не видела мотива, опять же, ее существование безнего обрастало различными трудностями, в основном финансового характера, а Музатерпеть не могла трудности, особенно финансовые.

Я пожала плечами, сообразив, что она ждет от меня ответа.

– По-моему, ты к нему несправедлива.

– Разумеется, – она презрительно фыркнула. – Что бы онни наплел тебе, ничему не верь. Ты же понимаешь, когда речь идет о деньгах,даже старые друзья торопятся предать. Он готов на что угодно… Ладно, молчу, ато получается, что я настраиваю тебя против этого типа. Уверена, он поспешитвылить на меня ведро грязи, даже не ведро, а несколько ушатов. Хочу тебяпредупредить, дорогая, после смерти твоего папы многое переменилось, иотношение его друзей тоже. Так что будь осторожна, не принимай слова на веру.

– Я не очень понимаю, о чем ты? – нахмурилась я.

– Поймешь, – кивнула Муза.

В этот момент мы как раз подъехали к офису, она лихозатормозила и взглянула на меня.

– Что ж, иди.

– Может, пойдем вместе? – на всякий случай предложила я.

– Ну уж нет, мы и так видимся с ним слишком часто.

Нежелание Музы говорить о том, что она делала в кафе,показалось мне странным, она довольно болтлива, выходит, у нее появились тайны.Размышляя над этим, я вошла в офис и длинным коридором направилась к Морозову.Справа был кабинет, который раньше занимал отец. Табличку с двери успели снять,и это вызвало у меня неприятное чувство.

Секретарь отца, дама лет пятидесяти, теперь перебралась вприемную по соседству, дверь была открыта, и мы увидели друг другаодновременно.

– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Андрей Ильич непредупредил вас?

– Он сейчас занят. Присаживайся. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо.

Я устроилась на кожаном диване, поглядывая на дверь кабинетаМорозова. Оттуда доносились приглушенные голоса.

– Это такой удар для всех нас, – вздохнула ВалентинаПетровна. – Я имею в виду смерть твоего отца. Мы до сих пор не в состоянииповерить в это…

– Я тоже.

– Удалось что-нибудь выяснить? – спросила она нерешительно,а я покачала головой.