Ты выглядишь полной дурой, – заявила она дочери. – Снимисейчас же блузку, у тебя титек нет, чтоб ее носить.

– Зато у тебя всего в избытке, – фыркнула Янка, а ясразу же почувствовала себя дома, точно никуда и не уезжала.

– Не смей хамить матери, дрянь. Знаешь, она назваламеня старой бабой. А мне всего-то тридцать пять.

– Сорок два, – ядовито поправила Янка. – Мамочка смоими парнями заигрывает, совсем спятила.

– У тебя нет парней, и не выдумывай. Только этотпрыщавый Юрик, к которому ты относишься по-хамски, впрочем, чего от тебя ждать.Сними блузку немедленно.

– Подавись, – стянув с себя блузку и швырнув ее в лицоматери, заявила Янка.

– Видела? – обрадовалась Муза. – Совершенная дрянь.

Янка удалилась в свою комнату, хлопнув дверью, а Муза,заметно повеселев, продолжала:

– Извини, я ничего не успела приготовить, задержалась впарикмахерской.

– Мы заехали в кафе.

– Вот и отлично. Идем пить кофе, я расскажу тебе освоем житье-бытье.

Мы устроились в просторной кухне, пока Муза готовила кофе, яосмотрелась и отметила, что с моего последнего появления здесь ничего неизменилось. Муза разлила напиток в две антикварные чашки и одну пододвинуламне. В этот момент появилась Яна, Муза принципиально не обращала на неевнимания, та налила себе кофе и села рядом со мной, хмуро глядя на мать.

– Должна тебе сказать, солнышко, – начала Муза,обращаясь ко мне, – наши дела совсем нехороши. Боюсь, все даже очень скверно. –При этих словах Яна презрительно фыркнула и отвернулась. – Эта дурочкавозомнила, что отец оставил нам миллионы, требует свою долю, – ровным голосомпродолжала мачеха. – Представляешь?

– Мамаша не хочет делиться, – буркнула Янка. – Впрочем,меня это не удивляет.

– Было бы чем делиться, – вздохнула Муза. – Последнеевремя дела отца шли из рук вон плохо. Ты знаешь, я никогда не вмешивалась, малочто в них понимая, и он был не любитель рассказывать, но наши доходысократились, это я знаю точно. Отец нервничал, нам даже пришлось экономить,представляешь?

– Папа не купил мамаше шубу, – влезла Янка. – Здраворассудив, что четыре манто вполне достаточно.

– Уймись, дура, – равнодушно бросила Муза. – Как бы намне пришлось идти по миру. Я-то замуж выйду, а что будешь делать ты? Хоть быпристроить ее какому-нибудь старому козлу, помешанному на малолетках, – сматеринской печалью заметила она.

Янка слегка подпрыгнула, но нашла в себе силы сдержаться,что я сочла хорошим признаком: она взрослеет. Раньше в подобных случаях онаубегала в свою комнату, закатывала истерику и грозилась выпрыгнуть в окно.

Впрочем, такие сцены разыгрывались, только когда отецотсутствовал. При нем и Муза, и ее дочурка вели себя вполне сносно, язвили,конечно, но особо не увлекаясь. Музе были хорошо известны взгляды отца насемейную жизнь, и она не рисковала демонстрировать все грани своего таланта,справедливо опасаясь, что муж в один прекрасный момент ее бросит. Это было темболее вероятно, что она имела могущественного врага в лице свекрови. Бабушкасвоего сына очень любила, что неудивительно – он был ее единственным ребенком иплатил ей искренней привязанностью, хотя характер у бабули был скверный.

– Твоя бабка раз сто сказала, что бизнесмен из отцаникудышный, – продолжала Муза, а я мысленно усмехнулась: забавно, чтовоспоминания о бабуле пришли к нам одновременно. – Я-то думала, она простоворчит. Она ведь не в состоянии была сказать о ком-то доброе слово, – добавилаМуза. – Наверное, боялась, что язык отсохнет, царство ей небесное. – Тут Музаперекрестилась, по-прежнему держа сигарету в руке.

– Но, боюсь, она оказалась права. Дела шли прекрасно,пока старушенция была жива.

Знаешь, мне кажется, отец только делал вид, что руководитвсем, а на самом деле заправляла бизнесом бабка.

Такая мысль показалась мне фантастической: бабуля умерла впреклонном возрасте и, насколько я помню, никогда делами сына особо неинтересовалась.

– В любом случае в последнее время ему не везло, –говорила мачеха. – Ко всему прочему у него появилась привычка играть, да-да, онувлекся игрой, мне это доподлинно известно.

Мы с Янкой переглянулись, та презрительно усмехнулась,демонстрируя свое отношение к мамашиному заявлению, я же не знала, как на этореагировать. Муза сама обожала игру в рулетку и могла спустить за вечерприличную сумму. Что, если ее страсть передалась отцу?

– Две недели назад ко мне явился тип с расписками, –вздохнула она. – Представь, отец задолжал ему двадцать тысяч баксов, пришлосьотдать. Теперь я с ужасом жду, не появятся ли еще кредиторы. Чтобы расплатитьсяс этим негодяем, мне пришлось продать буфет, тот, что стоял в папиной комнате.Комната осиротела. Кошмар. Но это не самое страшное. Последнее время он охладелк своему бизнесу, Саша и в офисе-то появлялся всего на пару часов. Где пропадалвсе остальное время, остается лишь догадываться. Вместо него там заправлялМорозов, надеюсь, ты его помнишь, по-моему, вор и мерзавец. В любом случае онзаявил мне на днях, что дела фирмы далеко не блестящи, ко всему прочемувыяснилось, что отец часть бизнеса продал какому-то типу. Можешь себепредставить такое? И теперь я там не хозяйка. Морозов советует продать своюдолю этому жулику, но деньги дают смешные. Что я буду с ними делать, ума неприложу. Все, что мы теперь имеем, это квартира и две машины.

Моя уже никуда не годится, ей четыре года, как раз в маеАлександр собирался подарить мне новую и вдруг… – В этом месте Муза зарыдала,горько и вполне искренне. Оставалось лишь догадываться, оплакивает ли она мужаили машину, которую он так и не успел ей подарить.

– Интересно, куда делись деньги? – хмыкнула Янка, ни ккому не обращаясь.

Слезы на щеках ее матери высохли почти мгновенно.

– Какие деньги, дорогуша?

– Хочешь сказать, у отца не было денег в банке?

– На его личных счетах нет ни копейки, то естьчетыреста пятьдесят три доллара, можешь взять их и ни в чем себе не отказывать.

– Спасибо, – зло улыбнулась сестра.

– Вот так обстоят дела, – вздохнула Муза. – Твой отецоставил нас в полном… в сложном положении, – вовремя поправилась она. – И японятия не имею, что нам теперь делать.

– У меня есть немного денег, – пожала я плечами. – Изтех, что бабушка оставила мне на учебу. Можно продать ее квартиру…