– Ничего себе, – ахнула Янка. – Ты должна мне всеподробно рассказать.

На подробный рассказ ушло минут двадцать, сестрица без концаменя перебивала, засыпая вопросами. О моем ангеле-хранителе я промолчала.Почему, я в тот момент и сама толком не знала. Мне самой эта история казаласьсовершенно нелепой, и я боялась, что Янка чего доброго решит, будто я попростуспятила. В этом не было бы ничего удивительного, раз я сама сомневалась в своемздравомыслии.

– Ты хочешь найти убийцу отца? – когда с рассказом иответами было покончено, спросила она.

– Конечно. А ты нет?

Она пожала плечами.

– Если честно, я об этом не думала, то есть мнеказалось, что этим должен заниматься кто-то другой. Но теперь… Я тебе помогу, яочень хочу тебе помочь. Жаль, что я ничего не знаю… Так обидно, ведь я моглапоговорить с папой. Слушай, но при чем здесь какие-то немцы? – И вдругогорошила меня: – А вдруг это она?

– Кто – она? – нахмурилась я, пытаясь сообразить, кудаэто занесло сестрицу.

– Мамаша, естественно.

– Ты спятила! Зачем Музе убивать отца?

– Чтобы захапать наследство. Ладно, не злись, это ятак, для примера. Как думаешь, он нам действительно ничего не оставил или онаврет, по обыкновению?

– Не знаю, – пожала я плечами.

– Будет очень обидно, если мамаша оставит меня с носом.А ты не вздумай ей деньги давать. Ты же знаешь, ей сколько ни дай… Бабкаоставила наследство тебе, так что будет несправедливо, если мамаша начнет импользоваться, старуха в гробу перевернется, она нас терпеть не могла.

– Тебя она любила, – возразила я.

– Нет, не любила. Это из-за мамаши, такая кого хочешьдостанет, так что я на бабку не в обиде. Но как ты собираешься найти убийцуотца? – вновь задала вопрос Янка.

Отвечать я не торопилась, потому что ответа не знала, моидействия на ниве следствия виделись мне с трудом, но признаваться в этом Янкевсе же не хотелось, и я заговорила несколько уклончиво, зато с весьма увереннымвидом:

– Первое, что надо выяснить, – мотив преступления.

– Да, это точно, – кивнула Янка и тут же загрустила: –А если это все-таки ограбление?

– Забудь об этом, бумажник отца не взяли, и с какой этостати тогда тем типам лезть в мой номер?

– Это верно.

– Если мы будем знать, кому была выгодна смерть папы,найти убийцу будет нетрудно.

– Но ведь папа погиб в Италии. Или ты думаешь… Я бывсе-таки мамашу имела в виду… Хорошо, как знаешь.

– Надо постараться собрать как можно больше сведений опоследних месяцах жизни отца. И непременно выяснить, с какой стати он вдруг такувлекся немецким. Может, тогда и об этом фон Ланце удастся что-то узнать.

– Хорошо. Когда начнем?

– Завтра, – улыбнулась я. – А ты постарайся вспомнить…

– Да-да, – перебила меня Янка. – Я попробую. Жаль, чтомы с папой так мало общались в последнее время. Я вот что подумала, – послепаузы произнесла сестра. – Он так тебя любил… и доверял тебе… он ведь всегда стобой советовался, верно?

– Ты преувеличиваешь.

– И все-таки странно, что он ничего тебе не рассказал.

– Выходит, у него были на то причины. Думаю, папа неопасался за свою жизнь, иначе действительно хотя бы в общих чертах посвятилменя в суть проблемы. Ладно, идем в магазин. Надо подумать об ужине.

Мысль о собственном расследовании очень увлекла мою сестру,весь вечер она многозначительно со мной переглядывалась, что не могло ненасторожить ее мать. Я уже начала жалеть о том, что так неосмотрительно всё ейрассказала: вносить еще больший разлад в семью я не планировала, оттого излилась на себя за свою болтливость. Но уже на следующий день Янка заметноохладела к расследованию, по крайней мере, особого усердия не проявляла.

Утром, проснувшись часов в восемь, я приготовила завтрак и,пока Муза с Янкой спали, позвонила Морозову.

– Рад, что ты приехала, – сказал он мне. – Появилсяхоть один здравомыслящий человек в этом семействе. Если честно, чертовы бабымне порядком надоели.

Мне бы прыгать до потолка от всеобщей радости по поводумоего приезда, на последнее замечание Морозова вызвало у меня тяжкий вздох. Мыдоговорились встретиться через два часа, я позавтракала в одиночестве иподумала, что до встречи с Морозовым могла бы немного прогуляться, и вместотого, чтобы вызвать такси, отправилась в офис пешком.

День был солнечный, оттого моя идея показалась мне едва лине гениальной, минут двадцать я гуляла в парке по соседству, размышляя, с кемиз знакомых отца стоит встретиться в первую очередь, и вдруг загрустила. ВИталии собственное расследование представлялось мне не только возможным, но ивполне осуществимым, теперь я сообразила, что это будет совсем нелегко.Наверное, потому, что я понятия не имею, с чего его начинать. Вчерашнийразговор с Музой и Янкой укрепил меня во мнении, что в жизни отца все было нетак просто и ясно, как мне казалось все эти годы. У него были тайны, осуществовании которых я и не подозревала. Хватит ли у меня сил осуществитьзадуманное? Я погнала эти мысли прочь, но они становились все настойчивее.

Чтобы окончательно не впасть в уныние, я решила поехать вофис, вышла к троллейбусной остановке и неподалеку увидела машину Музы. Онабыла припаркована рядом с кофейней, что, признаться, вызвало у меня недоумение.Обычно Муза раньше двенадцати из спальни не появлялась, и тот факт, что я вижуее машину, не укладывался в голове. Должно было случиться что-то поистиненевероятное, чтобы заставить ее изменить своим привычкам. У меня даже возникламысль: а не угнали ли ее автомобиль? В общем, я направилась в кофейню, чтобыпроверить свои догадки.

Открывалось заведение в десять, в нем было два зала, и в тотмомент посетителей оказалось немного, строго говоря, в первом зале их вообще небыло. Я пересекла его и заглянула в соседний зал. Здесь столики были отделеныдруг от друга высокими перегородками, и в первый момент Музу я не увидела, затоуслышала ее голос:

– Не валяйте дурака, – сказала она довольно громко. –Должны быть какие-то способы.